Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

13 и 26 декабря 1940 г., а также 20 января 1941 г. Молотов беседовал с Татекавой в основном о рыболовной конвенции 11. И лишь 18 февраля между ними обсуждался вопрос о нефтяной концессии на Северном Сахалине 12.

В ходе этих переговоров, которые проходили в довольно ру­тинном порядке, и Япония и Советский Союз как бы зондиро­вали позиции друг друга, в том числе и в контексте всей ситуа­ции с тройственным пактом. Учитывая, что Япония была уже членом этого пакта, советские лидеры как бы продолжали по­сылать через нее сигналы в Берлин. Как известно, в Москве также не оставляли попыток возвращаться время от времени к вопросу о советских интересах на Балканах. Во всяком случае в Москве явно попытались еще раз использовать японских дея­телей для того, чтобы снова прозондировать настроения в Бер­лине.

Эта идея получила подтверждение в марте 1941 г. в связи с приездом в Москву нового министра иностранных дел Японии Мацуока, который планировал также посетить Берлин.

24 марта состоялась первая беседа Мацуока с Молотовым, на которой японский министр сказал, что цель его поездки в Берлин и в Рим состоит в желании обменяться мнениями с ру­ководителями Германии и Италии по вопросам, касающимся тройственного пакта. Одновременно Мацуока заверил, что он выступает за улучшение советско-японских отношений.

Во время встречи Молотов позвонил Сталину, который че­рез 10 минут присоединился к переговорам и также заявил о желательности улучшения советско-японских отношений.

Мацуока начал развивать совершенно фантастическую идею о "моральном японском коммунизме", противостоящем англосаксонской традиции капитализма и индивидуализма.

Необходимо, по его словам, уничтожить англосаксов и именно для этого и был создан пакт трех держав. Касаясь войны с Ки­таем, Мацуока говорил, что Чан Кайши является слугой англо­саксонских капиталистов, поэтому Япония ведет с ним борьбу. Сталин уклонился от дискуссии о так называемом моральном коммунизме, но заметил, что какова бы ни была идеология в Японии или в СССР, она не может помешать практическому сближению обеих стран. Что же касается англосаксов, то "рус­ские не были их друзьями и не намерены дружить с ними и сей­час" 13.

Но главные события произошли после поездки Мацуока в Берлин и Рим, когда он несколько дней пребывал в Москве. 12 апреля с ним встретился Сталин. Еще во время первой встре­чи с Молотовым в Москве Мацуока предложил в срочном по­рядке подписать пакт о нейтралитете без всяких условий. Ранее Молотов не поддерживал эту идею. Теперь Мацуока говорил Сталину, покидая Москву: "Сожалею, что пакт не подписан" 14.

Предлагая подписать пакт, японские руководящие круги хотели действительно освободить себе руки для войны на юге. Из японских документов известно, что незадолго до этого пра­вительство Японии, видимо, осведомленное о германских пла­нах нападения на СССР, приняло решение сосредоточиться на войне с Англией и США в районе Азии и Дальнего Востока и не втягиваться в войну с Советским Союзом. Вероятно, оно хоте­ло до германской атаки против СССР сделать для Берлина яс­ным свое решение. В то же время в Токио пришли к выводу, что целесообразно оставить все спорные вопросы советско-япон­ских отношений до будущих времен и зафиксировать это в письмах Японии и Советского Союза.

Далее Мацуока и Сталин изложили свои позиции, которые, представляют значительный интерес в контексте их общей оценки международной ситуации. Особого внимания заслужи­вает позиция Сталина.

Прежде всего Мацуока подчеркнул, что наличие у Японии союзного договора с Германией не означает, что она должна связывать руки СССР. Наоборот, в случае каких-либо осложне­ний Япония могла бы посредничать между СССР и Германией. Он вновь упомянул возможность для СССР выйти через Индию к водам Индийского океана и даже предложил СССР захватить город-порт Карачи. По словам японского министра, также на­строена и Германия. Затем министр опять говорил о "мораль­ном коммунизме", о борьбе с англосаксонским опытом Чан-Кайши и т.п. 15

В ответ Сталин откровенно напомнил предложение Моло­това в Берлине о том, что СССР был бы готов присоединиться к пакту трех, превратив его в пакт четырех. Но Гитлер не согла­сился, сказав, что Германия в военной помощи пока не нужда­ется. Теперь, по словам Сталина, только в том случае, если дела в Германии и Японии пойдут плохо, можно поставить вопрос о пакте четырех. Поддержав идею улучшения отношений между Японией и СССР, он неожиданно в явном противоречии с не­давним заявлением Молотова поддержал идею пакта о нейтра­литете 16. Были урегулированы остающиеся спорные моменты, согласованы идея декларации о Манчжоу-Го и о Монголии, а также вопрос об обмене письмами по поводу концессий на Северном Сахалине. При этом Сталин и Мацуока обменялись довольно едкими репликами о продаже Северного Сахалина. Все вопросы о пакте были решены.