Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В дальнейшем в течение нескольких месяцев вопрос о сог­лашении фактически не обсуждался, и только 1 ноября Молотов принял в Москве нового японского посла Татекаву, который сообщил, что после того, как к власти в Японии пришло прави­тельство Коноя, ее внешняя политика в корне изменилась. Это нашло свое выражение в заключении Японией военного союза с Германией и Италией. В связи с этим японское правительство предлагает Москве подписать уже не договор о нейтралитете, а пакт о ненападении, во многом аналогичный советско-герман­скому пакту.

Судя по беседе, Молотов не был готов к подробному обсуж­дению, поэтому только заметил, что заключение предлагаемого пакта дает ряд выгод для Японии, развязывая ей руки на юге, но создает затруднения для СССР в его отношениях с США и Ки­таем. Поэтому следует обсудить и то возмещение, которое СССР получил бы в порядке компенсации 7.

Японское правительство явно втягивало Советский Союз в дискуссию по обоим вопросам. Эта встреча проходила накану­не визита Молотова в Берлин, где советское руководство наме­ревалось поставить перед Гитлером и Риббентропом вопрос о новом разграничении интересов, в том числе и в связи с созда­нием тройственного пакта. Не совсем ясно, была ли инициати­ва японских властей их собственной или это был совместный германо-японский зондаж накануне берлинских переговоров. Но в любом случае Молотов не хотел раскрывать карт, и обсу­ждение вопроса пока не получило продолжения.

18 ноября после возвращения из Берлина Молотов пригла­сил японского посла. Советский нарком сослался на свои раз­говоры с Риббентропом; теперь советская сторона действи­тельно убеждена в том, что Япония готова пойти на широкое движение в пользу улучшения отношений с Советским Сою­зом. Обращаясь к идее пакта о ненападении, Молотов упомя­нул о том, что, подобно договору с Германией, Советский Союз естественно связывает его заключение с возвращением таких утерянных ранее Россией территорий, как Южный Сахалин, Курильские острова (на данном этапе, по словам Молотова, можно было бы говорить по крайней мере о продаже Японией некоторой группы Курильских островов). И если Япония гото­ва к рассмотрению этих вопросов, то возможен и пакт о нена­падении, а если нет, то советская сторона предлагала вернуться к идее пакта о нейтралитете. При этом Молотов назвал важным условием ликвидацию японских нефтяной и угольной концес­сий и передачу имущества концессионных предприятий в соб­ственность Советского Союза. СССР был согласен на компен­сацию за это и на поставки нефти Японии в течение пяти лет (около 100 тыс. т ежегодно). Татекава уклонился от обсуждения территориальных вопросов, но высказался за увеличение со­ветских поставок нефти до 200 тыс. т ежегодно 8.

Состоявшаяся через три дня встреча Молотова с Татекавой явилась как бы продолжением предыдущей. Главной темой разговора стало упоминание Молотовым на прошлой встрече вопроса о возврате СССР утерянных ранее территорий. Но японский посол сразу же заявил, что проект протокола о ли­квидации японских концессий на Северном Сахалине совер­шенно неприемлем. Вместо этого Япония предложила Совет­скому Союзу продать Японии Северный Сахалин и тем самым положить конец спорам. Далее японский посол обосновывал права Японии на Сахалин, обращаясь к историческим преце­дентам.

Молотов в ответ напомнил о советско-германском пакте, который позволил СССР вернуть утраченные ранее террито­рии. Но Татекава заметил, что это был возврат за счет третьих держав, а не Германии, и это в корне отличается от требований к Японии. Татекава даже сослался на пример продажи Аляски, которая сгладила споры и разногласия между двумя странами. Молотов жестко отпарировал, что о продаже Северного Саха­лина не может быть и речи, скорее, в СССР нашлись бы поку­патели на Южный Сахалин. Он намекнул, что, передав часть Курильских островов, Япония получила бы свободу рук для действий на юге, ибо, "как известно, Германия, заключив с СССР пакт о ненападении и обеспечив себе тыл, добилась на западе больших успехов" 9. Молотов снова отметил актуаль­ность вопроса о ликвидации нефтяной и угольной концессий.

На следующий день Молотов, сообщая советскому полпре­ду в Японии К.А. Сметанину о беседе с Татекавой, добавил: "Пока с нашими переговорами ничего не выходит. Мы во вся­ком случае подождем, ускорять события мы не имеем жела­ния" 10. На этом обмен мнениями о возможном пакте о ненапа­дении или о нейтралитете был прерван и до апреля 1941 г. не поднимался.