Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Через несколько дней Молотов вручил Шуленбургу памят­ную записку, в которой говорилось о невозможности каких-ли­бо уступок со стороны СССР. Отмечалось также, что на терри­тории, на которую претендует Советский Союз, проживает 82,3% литовцев и только 7,3% населения принадлежат к немец­кой национальности. В итоге СССР предлагал материальную компенсацию в размере 3 млн 860 тыс. золотых долларов, упла­чиваемых в течение двух лет. При этом Молотов заявил, что эта сумма составляет половину тех денег, которые США уплатили царской России за полуостров Аляска, что, естественно, не имело никакого отношения к обсуждаемому вопросу.

После долгих переговоров Германия согласилась уступить территорию, которую просил Советский Союз, и 10 января 1941 г. был подписан соответствующий протокол. СССР согла­шался уплатить Германии в порядке компенсации 7 млн 500 тыс. золотых долларов (т.е. в 2 раза больше, чем ранее пред­лагал СССР). Протокол устанавливал порядок выплат — по­ставками цветных металлов и золотом 62. К 24 мая 1941 г., т.е. к завершению демаркации этого участка границы, СССР распла­тился за уступленную ему территорию.

В состав Советской Литовской Республики включалась часть территорий Белоруссии, где преобладало население литовской национальности. Об этом Литва просила СССР еще в октябре 1939 г. во время переговоров о подписании договора о взаимопомощи. Тогда литовцам было категорически отказа­но, но теперь этот вопрос был решен.

В дальнейшем между СССР и Германией периодически воз­никали вопросы (в том числе и спорные) в связи с переселени­ем немцев, финансовыми и иными делами. В частности, 9 сен­тября немецкая сторона просила Москву оставить германские представительства в Риге и Таллине до окончания переселения немцев, аналогично тому, как это было предусмотрено в Кауна­се 63. Молотов обещал рассмотреть эту просьбу, но в итоге со­ветское правительство не дало согласия.

Таким образом, как и предполагалось, германская реакция на включение Прибалтики в состав Советского Союза не вы­звала каких-либо проблем для Москвы. Возникающие трудно­сти и спорные вопросы были скорее отражением общего хара­ктера советско-германских отношений, чем связанными непо­средственно с прибалтийскими делами. Германия продолжала нуждаться в союзе с СССР, учитывая неясный исход германо- английского противоборства, нерешенность балканских проб­лем и т.п. В целом же Гитлер, видимо, считал, что в будущем столкновении с СССР прибалтийские, как и другие вопросы, будут решены в пользу Германии. На данном этапе в Берлине были удовлетворены исходом зимней войны и неудачей СССР с присоединением Финляндии.

Значительно сложнее обстояло дело с реакцией другого блока воюющих держав.

Наиболее ясной с самого начала была позиция Соединен­ных Штатов Америки. В заявлении заместителя государствен­ного секретаря США было указано, что США не признают из­менений, произошедших в странах Прибалтики, и соответст­венно отказываются признать их включение в состав Совет­ского Союза. Эта позиция оставалась неизменной и в ходе Вто­рой мировой войны, когда СССР и США были союзниками, и фактически в послевоенное время 64.

Франция, как раз в те майские и июньские дни 1940 г. была разгромлена Германией и, естественно, практически почти не реагировала на события в Восточной Европе и в Прибалтике. Хотя в нашем распоряжении имеются донесения, которые на­правлял в вишистскую Францию ее посол в СССР Лабонн 65.

Безусловно, наиболее активную позицию занимали британ­ские власти. Прежде всего отметим, что в целом английское об­щественное мнение и средства массовой информации реагиро­вали на события в Прибалтике летом 1940 г. более сдержанно, чем это было осенью 1939 г. во время событий, связанных с Польшей, с первым введением советских войск в Прибалтику и, конечно, с советско-финской войной.

Отметим, что в трудные для Британии дни непосредственно после поражения Франции и опасности германского вторжения все остальные события, в том числе и в Прибалтике, а затем и на Балканах оценивались английскими лидерами в общем контексте международной ситуации и главным образом в связи с войной против Германии. Когда же опасность миновала и Черчилль от­клонил всякие возможные соглашения с Германией, началась трудная и многомесячная воздушная и морская война с Германи­ей, британское руководство стало активнее интересоваться меж­дународными делами, особенно в тех районах, где можно было ограничить германские аппетиты.