Петр Балаев - Пролетарии всех стран соединяйтесь! Сборник статей 2016-2019

В начале 2000-х, когда я был первым заместителем начальника Гродековской таможни по правоохранительной деятельности, мои опера выявили серьезный канал контрабанды дериватов, машинисты одной локомотивной бригады вывозили в КНР медвежью желчь и медвежьи лапы. Несколько раз их прихватывали, но эти контрабандисты отделывались… вообще ничем. Дело в том, что подобные предметы, как части животных, сами животные, запрещенные к обороту, в перечень предметов контрабанды, определенный статьей 188 УК РФ не входили. Это не наркотики и не оружие. Товары, хоть и запрещенные к обороту на территории РФ. И чтобы посадить за их перемещение через границу, как за контрабанду, нужно было, чтобы их стоимость превысила тогда 250 тысяч рублей. А так как они были запрещены к обороту на территории РФ, то у них… не было стоимости. Нет, на черном рынке они стоили много. Но суд заключение эксперта о стоимости товара на черном рынке не примет. Да и сам эксперт такого заключения не напишет. Т. е., даже оштрафовать по административному делу на размер стоимости невозможно. Единственное, что возможно было — конфисковать товар. А эти машинисты его не покупали, они его взяли для перевозки в Китай. Получилось перевезти — заработали. Нет — ничего не потеряли. Вот такое было законодательство.

Раз попали эти машинисты, два, три… Я уже не помню, чем они меня так обозлили, но информацию по ним я на одной из рабочих встреч с сотрудниками китайской таможенной полиции передал китайцам. Китайские таможенники их и взяли с медвежьими лапами вскорости. А по законам КНР они запрещены для перемещения через границу, что из Китая, что в Китай — без разницы. И хоть одну, хоть поллапы вези — преступление, никакой стоимостной экспертизы не нужно. Если вы думаете, что повезете в КНР шкуру тигра и там таможня будет рада тому, что вы такой дорогой товар в Китай перемещаете, то ошибётесь на 5 лет китайского зиндана, как минимум.

Наша локомотивная бригада в составе машиниста и его помощника по реализованной китайскими таможенниками моей оперативной информации получила в КНР по суду 5 лет ИТЛ.

Вышла эта парочка на свободу через три с лишним года. Я уже был во Владивостоке, как-то приехал в Гродеково в гости к брату и встретил одного из них, внешне мужик был не похож на вышедшего с каторги:

— Ну как китайский зиндан? — я-то знал, что на китайских зонах заключенные голыми руками перебирают стручки острого перца, сидя голой жопой на стручках острого перца. Страшные зинданы!

— Зона, как зона. Китайский выучил и заработал неплохо.

— Кем работал-то?

— Слесарем на швейной фабрике. Форму для армии шили.

Так что, товарищи, суровость законов еще не значит того, что преступившие закон должны быть объектом садистского террора. Иначе, это не коммунизм, а обычный капитализм.Не мог Сталин с этими Юрочками Чирковыми поступать иначе, потому что он был коммунистом. И никакой коммунистический режим иначе поступать не может.

Но надо заканчивать с Юриком Чирковым. Получил он свои 5 лет от ОСО и оказался в лагере в Ухте. Там он и страдал до окончания срока, до 1943 года. Понятно, страдать под Сталинградом и на Курской дуге было легче, чем в ГУЛАГе. Страдал Чирков с февраля 1942 года по июнь 1943 года на лесоповале. Страшно страдал, ведь шишкой с ёлки убить вернее может, чем фашистской бомбой.

Ягоду собирать — страдание, торф копать — страдание, кирпич разгружать — страдание, лес валить — страдание. Жрать, наверно, целая пытка.

А до 1942 года этот лагерный придурок страдал техником на метеостанции. Как же ему тяжело, бедному было!

8 июня 1943 года у него закончился срок, освободили и оставили страдать на свободе, ограничив проживание вне областных и республиканских городов. Здесь собственно воспоминания самого Ю. В. Чиркова обрываются и книга продолжена его женой.

До 1945 года он получил аттестат о среднем образовании с золотой медалью. Экстерном сдал экзамены. И поступил на заочное отделение исторического факультета Ростовского университета. Даже учиться начал. Но в деканате его предупредили, что работать по специальности ему не разрешат. Т. е., учиться ты учись, но потом работу не найдешь. По анкетным данным. В связи с судимостью. А зачем принимали и почему не отчислили — неизвестно. Конечно, после окончания истфака принять на работу преподавателем истории в школу или в ВУЗ человека с судимостью — это невозможно не только в жестокие времена правления Сталина, попробуйте сегодня с судимостью в школу устроиться. Но зачем готовить специалиста, которому потом работу найти невозможно будет? Декан факультета совсем дураком был? Первая же проверка его разорвала бы.