Александр Щербак - Ахалъ-Тэкинская экспедицiя генерала Скобелева въ 1880-1881гг. съ приложеніем карты и плана

Въ это время раздается сигналъ: "отступать!"

— Что это?!.. Быть не можетъ!.ю спрашивали другъ у друга нѣкоторые удивленные офицеры.

Сигналъ уже повторяли всѣ части.

Непріятельскую позицію, стоившую такъ много дорогой крови, должно было оставить.

Отступать приказалъ командиръ Таманскаго полка, полковникъ Арцишевскій, заступившій мѣсто убитаго Петрусевича.

Скоро подъѣхали одноколки и фургоны Краснаго Креста. Положили въ нихъ убитыхъ и раненыхъ и повезли въ Янги-калу.

Потеряли много для маленькаго отряда, и много незамѣнимаго. Убиты: генералъ — маіоръ Пезрусевичъ, маіоръ Булыгинъ, эсаулъ Ивановъ и 19-ть нижнихъ чиновъ. Ранены: сотникъ Алейниковъ и 19-ть нижнихъ чиновъ. Всего потери: 72 человѣка и, кромѣ того, 28 лошадей.

Убитыхъ помѣстили въ пустую палатку, гдѣ надъ ними отслужена была панихида.

Среди павшихъ, рѣзко бросались въ глаза тѣ два казака, которые, 22-го числа, куда-то пропали. Ихъ нашли въ калѣ, гдѣ былъ убитъ Петрусевичъ. Руки и ноги у нечастныхъ были отрублены, губы и уши вырваны, глаза выколоты. Изъ спинъ вырѣзаны ремни…

Смерть Петрусевича глубоко поразила Скобелева.

"Я потерялъ въ немъ правую руку", говорилъ онъ.

"Такіе люди, какъ Петрусевичъ, незамѣнимы — это фанатики дѣла имъ не нужны подмостки".

Унылые звуки похороннаго марша сопровождаютъ траурную процессію къ могильнымъ насыпямъ — близъ лагеря… Въ могилу Петрусевича положили драгуна и одного казака, убитаго рядомъ съ нимъ. Это вызвало шопотъ одобренія между солдатами. — Чей-то тихій голосъ произнесъ: "Передъ Богомъ всѣ равны"… Еще нѣсколько словъ послѣдней напутственной молитвы и множество рукъ съ горстями земли потянулись къ могиламъ…

Общій залпъ изо всѣхъ орудій по непріятельской крѣпости и отвѣтный ему перекатный грохотъ разрывавшихся въ ней снарядовъ былъ послѣдній салютъ павшему генералу и его сподвижникамъ.

Въ сторонѣ отъ могильныхъ насыпей, въ толпѣ собравшихся офицеровъ, раздавался уже звучный голосъ Скобелева, объяснявшаго окружавшимъ планъ веденія осады крѣпости и штурма юго-восточнаго угла ея.

Къ ночи этого дня, на обоихъ флангахъ были заложены участки 1-ой параллели, а на правомъ флангѣ — построена анфиладная батарея № 1 и два редута.

Несмотря на конецъ декабря, погода стоитъ теплая. Близокъ полдень. Въ лагерѣ тихо. Солдатъ что-то не видно. Кое-гдѣ, между палатками и юломейками, небольшіе дымки изъ-подъ ротныхъ котловъ, у которыхъ толкутся кашевары. Позади лагеря, среди изгородей, замѣтно больше движенія. Тамъ расположились торговцы, прибывшіе изъ Бужднура и другихъ мѣстъ Персіи, пограничныхъ съ

Геокъ-Тепе — за Копепетдагскимъ хребтомъ. Торгуютъ орѣхами, сыромъ, изюмомъ, мучными лепешками, сваренными въ бараньемъ салѣ, сушеной рыбой и еще чѣмъ-то. "Персюки", какъ прозвали ихъ солдаты и казаки, все-же доступнѣе маркитантовъ-армянъ, устроившихся тутъ-же, и поудобнѣе своихъ собратовъ по искусству, расположившихся прямо подъ открытымъ небомъ. Маркитанты-же имѣютъ нѣчто въ родѣ палатокъ или брезентовъ, внутри которыхъ, на ящикахъ, разложены всякіе товары. Здѣсь найдете вино, водку, пиво, консервы и т. д., только цѣны колоссальныя: напримѣръ, бутылка пива — 5 р.; коробка сардинокъ — 2 р. 60 к., и т. п. О коньякѣ; хересѣ, шампанскомъ и говорить нечего: бутылка шампанскаго 30 р. и т. д.

Въ срединѣ лагеря, въ группѣ лазаретныхъ наметовъ и кибитокъ Краснаго Креста — еще болѣе тишины. Раненыхъ тамъ нѣсколько человѣкъ, за которыми ухаживаетъ графиня Милютина, прибывшая въ осадный лагерь изъ Самурскаго госпиталя, куда отправленна кн. Шаховскимъ большая часть раненыхъ изъ передоваго лазарета, чтобы освободить мѣста новымъ.

Очутилась графиня въ осадномъ лагерѣ, въ который, въ виду опасности, не допускались сестры милосердія, — совершенно случайно. Въ этомъ помогъ ей, быть можетъ, даже и противъ желанія, — начальникъ военныхъ сообщеній, просившій у генерала Скобелева 2 роты для усиленія слабой защиты Самурскаго поста. Просьбу свою начальникъ военныхъ сообщеній мотивиривалъ, между прочимъ, пребываніемъ въ названномъ укрѣпленіи дочери военнаго министра.

Генералъ Скобелевъ дорожившій каждымъ солдатомъ, которыхъ у него было весьма ограниченно, не могъ исполнить подобной просьбы и отвѣтилъ лишь "разрѣшеніемъ графинѣ Милютиной прибыть въ осадный лагерь, если она, пожелаетъ". Графиня, мечтавшая объ этомъ со дня прибытія въ Самурскій госпиталь, сейчасъ-же воспользовалась даннымъ позволеніемъ, скрѣпленнымъ также и разрѣшеніемъ главно-уполномоченнаго Краснаго Креста. Вскорѣ къ-ней присоединили сестру милосердія Стрякову.