Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Большинство исследователей относит керамику пражского типа к славянам и пытается проследить ее связи с предшествующей зарубинецкой культурой или с последующей роменско-боршевской [113]. Существует также мнение, что область распространений корчакской керамики соответствует территории древнего племенного союза дулебов VI–VII вв. [114]

Меньше изучены памятники, расположенные севернее, для которых характерны вытянутые типы сосудов. Белорусские археологи 30-х годов считали их принадлежащими к дославянскому времени [115]. А. Я. Стубавс относит близкой формы сосуд из городища Кентескалнс к типично прибалтийским и указывает, что подобные делались в Латвии на месте [116]. Обнаружив близкую керамику в верховьях Западной Двины, Я. В. Станкевич указала на ее сходство, с одной стороны, с сосудами этого же времени городища Кентескалнс, с другой, с горшками из верхнего слоя городища Банцеровщины [117]. В этой же керамике Банцеровщины П. Н. Третьяков видит аналогии керамике верхнего слоя городища Тушемля в Смоленщине и отмечает при этом, что смоленские городища всей второй половины I тысячелетия н. э. «не встречают себе аналогии ни среди Волго-Окских городищ, принадлежавших древним финно-угорским племенам, ни среди славянских древностей Поднепровья. Единственной категорией памятников, с которой можно сравнивать городища-убежища типа Тушемли, продолжает он далее, это древние городища-пилькальнисы Литовской, Латвийской и отчасти Белорусской ССР, принадлежавшие балтийским летто-литовским племенам» [118]. Просматривая литературу, можно убедиться, что в середине I тысячелетия в междуречье Волги и Оки, на Верхней и Нижней Оке и на Десне характерны совершенно иные формы керамики, вовсе не похожие на описанные удлиненные; форма сосудов, да и сами памятники этого времени здесь носят иной характер [119], что свидетельствует, по-видимому, об ином населении этих мест.

Итак, перед нами довольно обширная территория, охватывающая Северную и Центральную Белоруссию, также верхнее течение Западной Двины и Смоленщину, занятая в середине и во второй половине I тысячелетия н. э. однородной культурой с явными признаками прибалтийских черт (общий характер городищ, некоторые черты керамики и т. д.) и некоторым сходством со славянскими памятниками (известная близость формы керамики с типами «корчак» и т. д.). Учитывая, что вся эта территория, занятая в предшествующее время городищами со штрихованной и гладкостенной керамикой, представляла зону балтийской гидронимики и принадлежала, очевидно, балтийским племенам, остается заключить, что новый этап в жизни распространенного здесь населения, по-видимому, следует связывать со славянской колонизацией этих мест, что дало новую, в общих чертах сходную культуру, локальные особенности которой до сих пор остаются почти неизвестными.

Вопрос о характере проникновения славянских племен на территорию восточных балтов, как и вопрос о судьбах последних, в науке еще не поставлен из-за малой изученности археологических памятников. Балтийские гидронимы, выявленные первоначально на территории Восточной Европы Фасмером и К. Бугой [120], а теперь изученные Топоровым и Трубачовым [121], показывают, что эти наименования, распространенные от Прибалтики до Оки, дошли до нас только потому, что были восприняты славянами от аборигенов, что могло иметь место лишь при длительном соседстве тех и других на одной территории. Кроме того, территория балтийских племен, четко очерчиваемая археологическими памятниками — городищами со штрихованной керамикой, почти полностью повторяется в ареалах распространения определенного антропологического типа, судя по исследованиям курганных черепов и современного населения этих мест [122]. Это же подтверждает и белорусская диалектология. Два основных диалектных массива белорусского языка — с твердым «р» и «аканьем» (сильным и умеренным) почти полностью соответствуют территории распространения городищ штрихованной керамики, несмотря на разделяющие их две тысячи лет [123]. Дополнительный материал дает новейшее картографирование белорусских диалектов [124]. Некоторые границы, разделяющие различные диалектальные явления, повторяют племенные границы раннего железного века. Так, поморская культура, например, распространенная в III–I вв. до н. э. в Польше и открытая недавно в Юго-Западной Белоруссии к западу от Верхней Горыни и Пинска [125], с северной границей по р. Ясельде, отчетливо прослеживается в границах распространения определенных диалектов (карты — № 34, 35, 55 указанного атласа см. сноску 18 и другие). Интересующая нас территория городищ со штрихованной керамикой в целом, по-видимому, соответствует районам распространения глаголов с основой на «г», «к» и др. (карты № 178, 179, также № 42 и т. д.). Отдельные границы племен неоднократно повторяются (в однообразных вариантах) при картографировании других диалектных явлений (южная — см. карты № 87, 139, северная— 148, 149, восточная — № 42 и т. д.). Все эти совпадения современных данных с данными археологии показывают, что. древнее балтийское население не было уничтожено и не спасалось бегством, а постепенно, может быть, первоначально далеко не мирно, как это принято предполагать, было ассимилировано славянами. В последнем убеждает и наблюдение П. Н. Третьякова о том, что городища Смоленщины (т. е. той территории восточнобалтийских племен, на которую первоначально проникли славяне) в третьей четверти I тысячелетия н. э. (т. е. именно тогда, когда началась славянская колонизация) были необычайно укреплены «многочисленными валами, рвами и искусственно обработанными склонами» [126]. В постоянном взаимодействии местные и славянские черты постепенно модифицировались и дали, наконец, на территории ассимиляции те оригинальные признаки в современной антропологии, диалектологии и, может быть, даже в фольклоре, которые мы считаем сейчас присущими белорусам. Таким образом, процесс ассимиляции древними славянами восточных балтов можно считать одним из важнейших при изучении образования белорусской народности. Его всестороннее исследование стоит на очереди дня. Какие же археологические памятники следует связывать с проникновением в Белоруссию славян?