Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Но вопрос другой: возможно ли противостоять в открытом поле пятикратно превосходящему противнику, если вооружение примерно одинаково, если тактическая подготовка практически одна и та же, если моральный дух обоих сторон одинаково высок и если отсутствует полная внезапность?

Как ни странно, некоторые французские и русские историки считают, что подобное возможно. Во французской литературе не раз встречается описание того, как маршал Мортье разгромил под Дюренштейном с 6 тыс. солдат 35 тыс. русских. Один современный французский историк утверждал даже, что русские потеряли в битве под Кремсом — Дюренштейном 12 тыс. человек!! Чтобы это было возможно, солдаты Мортье должны были перебить всех до одного русских солдат, участвовавших в этом сражении, так как реально Кутузов ввел в бой не более 11—12 тыс. человек.

Нужно сказать, что русская историография в этом отношении не только не уступает французской, но и превосходит ее. Различаются только события. Если во Франции стало легендой сражение под Дюренштейном, то в России — бой под Шенграбеном (Голлабрунном), о котором пойдет речь в этой главе. Это столкновение, где отряду Багратиона суждено будет противостоять авангарду Великой Армии, превратилось под пером многих русских историков из героического эпизода в некую фантасмагорическую битву, где горсть героев косит ужасающими ударами несметные полчища неприятеля.

В самой утрированной форме описание Шенграбена можно найти в «Письмах русского офицера...» Федора Глинки: «Пять тысяч Россиян, сражаясь с шестидесятью тысяч французов, отняли у них знамя, убили генерала и с немалым числом пленных офицеров и рядовых присоединились к прочим войскам, тогда когда их должно было почитать погибшими... Триста спартанцев побили двадцать тысяч персов в неприступном проходе Фермопильском, а пять тысяч Россиян отразили шестьдесят тысяч французов в чистом поле!» 1

Немногим меньше оценивают разницу в силах авторы публикации документов о генерале Багратионе, зато в области стратегических оценок они превосходят Глинку: «Кутузов разгадал замысел Наполеона и разработал гениальный план противодействия... Заслонить русскую армию от двухсоттысячной армии Наполеона — вот задача, которую должен был решить выделенный Кутузовым под командой Багратиона шеститысячный отряд... Багратион в течение 18 часов отбивал атаки 30-тысячной наполеоновской армии» 2. В общем же, в русской историографии закрепилось как некое незыблемое положение, что шеститысячный арьергард Багратиона остановил, правда ценой больших потерь, продвижение тридцатитысячной группировки под командованием Мюрата.

История Шенграбенского боя, ставшего поистине иконой, благодаря бессмертному роману Толстого «Война и мир», всегда занимала автора этих строк. Неужели подобное действительно возможно? Быть может, русские источники преуменьшают численность отряда Багратиона и преувеличивают численность французов?.. Как ни странно, нет.

Что же тогда в реальности произошло? Каким образом армии Кутузова удалось избежать окружения и разгрома, а Багратиону с горстью войск заслонить отступающие русские колонны? Какова тайна произошедшего под Шен-грабеном? Обо всем этом речь пойдет в этой главе...

Едва только мосты через Дунай были захвачены, как по ним двинулись одна за другой колонны французских войск. Наполеон был поистине в восторге от находчивости своих офицеров, которые вернули ему надежду на быструю победу и скорое окончание войны. Дивизия Сюше перешла реку вслед за гренадерами и вечером расположилась на биваке на левом берегу Дуная.

Нужно сказать, что после взятия мостов возникла путаница и неразбериха. Маршалы, которые захватили переправу, воспользовавшись не слишком рыцарским приемом, испытывали некоторое смущение и хотели показать австрийцам, что действительно существует общее перемирие. Поэтому когда на пути французов встретился большой австрийский отряд, его не только не атаковали, но и, более того, любезно пропустили сквозь ряды французских войск и дали ему уйти восвояси.

«Мы остановились, чтобы дать пройти сквозь наши ряды четырем-пяти тысячам отступавших австрийцев, — написал в своем дневнике Фантен дез Одоар. — Мирное шествие этого войска нас немного изумило. Мы подумали, что снова объявлено перемирие. Австрийские офицеры, с которыми мы обмолвились несколькими словами на ходу, думали то же самое. С той и другой стороны обменивались дружескими приветствиями и говорили о скором заключении мира» 3.