Олег Будницкий - «Права человека и империи» - В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг.

Пишу Вам откровенно и конфиденциально. Мне кажется, А[лександр] Ив[анович] сам еще не окончательно решил, что ему требовать. В нем преобладает личная обида на людей, действительно поступивших с ним очень некорректно. Однако он отлично понимает, что начинать третейское дело о некорректных действиях Волкова, Ступницкого и Михельсона и не стоит, и незачем; я думаю, что они с полной готовностью выразили бы сожаление, принесли бы извинения и без суда чести, — это им ничего не стоит (особенно в буквальном смысле слова): они, конечно, в мыслях не имели обижать А[лександра] И[ванови]ча, а просто хотели получать жалованья и стать «вождями» развалившейся сливочной пасхи. Это было легче и проще сделать без Александра Ивановича, который на такую газету никогда согласия не дал бы. Поэтому они его не запросили, воспользовавшись удобным слухом об его смерти. Дальше — больше, — приходилось изворачиваться.

Но если это чувство обиды в А[лександре] И[ванови]че, по-моему, преобладает, то, конечно, есть у него и большой общественный интерес: он хочет, чтобы газета изменила направление и стала независимым органом печати. Он со мной согласен в том, что конкретно это может вылиться только в требование о перемене редакции. Ваши доводы против суда чести, разумеется, сильны. Быть может, теперь дело упрощается, если сам Ступницкий готов отказаться (чем это объясняется: или газеты больше не читают? Или уже иссякли фонды «Посл[едних] Нов[остей]»?). Тут у нас начинается расхождение. А[лександр] Ив[анович] НЕ видит кандидата в редакторы. Мы оба сходимся в том, что лучше всего подходил бы Василий Алексеевич, но мы оба почти не сомневаемся, что он откажется. Вторым кандидатом А[лександра] И[ванови]ча был бы Я.Л. Рубинштейн. Я тоже думаю, что после Маклакова, он был бы наиболее подходящим кандидатом. Однако опять-таки и Коновалов, и я почти уверен, что Я[ков] Л[ьвович] [Рубинштейн] также откажется. Больше А[лександр] Ив[анович] не видит никого.

Я лично не вполне с этим согласен и дальше высказываю только свое личное мнение. По-моему, надо убедить Кускову, чтобы она переехала в Париж и чтобы они с С[ергеем] Н[иколаевичем] {332}стали редакторами, — временно единоличными. Как и Вы, я думаю, что при обеспечении ей прожиточного минимума она согласится на это. Разумеется, редактором она будет плохим. Однако, при ней независимость газеты будет обеспечена; репутация «Русских Новостей» улучшится. Если А[лександр] И[ванович] в 1946 году приедет в Париж, редакция должна стать коллективной: Кускова и он. В газету Кусковой ему будет не стыдно войти. Это надо было бы оговорить с Екатериной Дмитриевной. Думаю (не уверен), что на такую газету деньги достать в Париже можно было бы (поле того, как фонды «Посл[едних] Новостей» иссякнут). Допускаю также, что в этом случае согласился бы вернуться в Францию A.A. Поляков, прекрасный технический редактор (впрочем, Ратнер {333}тоже очень хороший техник: общим редактором он быть не может при всей своей даровитости газетного дела).

Возможно, впрочем, что Кускова откажется, как ни трудно их положение в Швейцарии (каюсь, я хотел бы оказать услугу этой прекрасной, хоть сумбурной женщине: ведь в Швейцарии она просто пропадает от безденежья. В Париже с весны, при сносном заработке, они могли бы жить лучше). Если она откажется, то, быть может, годился бы в редакторы С.Ф. Штерн {334}или М.М. Тер-Погосян. Если говорить правду, лучше Ступницкого будет всякий.

Вы спрашиваете, можно ли сослаться в разговоре со Ступницким на меня: конечно, нет: у меня нет никакого права вмешиваться в это дело, и Ступницкий вполне основательно ответит, что Алданов тут не причем. Я «вмешиваюсь» только потому, что А[лександр] Ив[анович] со мной советовался, и потому, что мы с ним в дружбе. Вы — душеприказчик Павла Николаевича [Милюкова] и представитель интересов А[лександра] И[ванови]ча. Сам он — б[ывший] председатель Правления «П[оследних] Нов[остей]» и крупный акционер. Только Вы и можете вести переговоры со Ступницким, нет, пожалуйста, на меня не ссылайтесь, тем более что я повторяю и при Кусковой в газете писать не буду. При Кусковой — Коновалове, быть может, иногда неполитические статьи помещал бы, да и то не уверен.

Мы оба очень огорчены Вашим сообщением о «новых болезнях» Анны Александровны. Как она себя чувствует? Вы понимаете, как хотелось бы повидать Вас обоих.

Вчера получил телеграмму от Полонских: нам дана французская виза. Начинаем хлопоты о праве возвращения в С. Штаты. Если весной поедем, то я надеюсь вернуться через месяц.