Олег Будницкий - «Права человека и империи» - В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг.

Милый Василий Алексеевич, я считаю, рассуждая политически, это Ваше — именно ПОСЛЕ великолепной победы России под водительством тотал[итарной] власти — УТВЕРЖДЕНИЕ ПРАВА на существование политич[еской] эмиграции, защищающей свободу личности и закону подчиненность гос[ударственной] власти, считаю государственным АКТОМ огромного значения. Непристойная выходка «милюковской» газеты только подтвердила смысл и значение Вашего выступления, сразу разгаданного «наверху» {288}.

Ваша статья, в которой я вижу комментарий ко всем вашим «визитам», — раскрывает все положительные и отрицательные стороны Вашей (и Вашей группы) тактики полнее, чем речи на свидании и Абр[ама] Сам[ойлови]ча [Альперина {289}]. В статье нет косноязычия политического. Зато есть другое, о чем дальше. А сейчас о всем положительном и, по-моему, весьма нужном и ценном, что сводится к одной главной мысли: нужно поставить (и Вы ее наметили) новую ВЕХУ на особом русском пути к целокупной политич[еской] и соц[иальной] свободе.

Мне легко, кажется, раскрыть настоящий смысл Вашего тактического] пути, т. к. я сам им иду; знаю, что на нем я здесь не один, но не говорю — «мы идем» — сознательно: личная форма никого не обязывает и не связывает. Итак…

Вы вместе с некоторыми нашими общими друзьями признали или, скорее, установили, как ОЧЕВИДНОСТЬ, что победой открылась НОВАЯ ЭПОХА истории России; что страна — народ и власть — стала другой; что в новом, органическом сотрудничестве — «перемирии» — побеждающая армия, безвластный народ и всевластная диктатура уже осуществили и ЕЩЕ совместно осуществляют завещанную историей программу установления ОКОНЧАТЕЛЬНЫХ рубежей России и восстановления ее мирового положения; что процесс перерождения соц[иальных] тканей России есть процесс НЕОБРАТИМЫЙ вспять к строю, существовавшему — у нас до первой войны, а на Западе — до второй, но что гос[ударственно]-политический строй СОВЕРШЕННОЙ (тот[альной]) HE-СВОБОДЫ, продолжающий существовать в СССР., в корне НЕ соответствует ни достоинству, потребностям и чаяниям народа-победителя, ни мировой роли России, ни даже формальным обещаниям власти.

Выход из всех этих очевидностей вытекает только один, который ВЫ сделали и провозгласили: единственная задача, которая ПОСЛЕ победы, достигнутой в органическом сотрудничестве власти и народа, стоит перед властью и народом есть восстановление — гражд[анской] и политич[еской] — свободы.

Как достичь раскрепощения? — в том же сотрудничестве власти с народом, в каком была достигнута победа. Способна ли «советская» или тоталит[арная] диктатура на ТАКОЕ сотрудничество, т. е. на эволюцию к свободе и в свободе?

В ответе Вашем на этот вопрос — ключ к Вашему полит[ическому] поведению после победы. Ваш ответ: мы хотим, чтобы диктатура, побратавшаяся кровью с народом в подвиге защиты и победы и тем ставшая ГОС[УДАРСТВЕННОЙ] НАЦИОНАЛЬНОЙ властью, — хотела пути эволюции и шла по нему, ибо мы ни за что НЕ хотим, чтобы народ ЗАХОТЕЛ революции (по соображениям нам всем общим и которых не стоит здесь повторять). Совершенно не существенно для практич[еской] политики, осуществимо ли объективно Ваше хотение и не-хотение. Весьма существенен бесспорный факт, что в данной историч[еской] и психол[огической] обстановке в России для свободолюбивой и в то же время безоговорочно патриотической эмиграции исполнения ее НЕОТМЕНИМОГО долга — защиты прав человека, личных и политических — должно быть ограничено рамками творческой критики и предостерегающих настояний, обращенных к власти. Так уж случилось, что в новую эпоху русской истории надо начинать со старых политических азов, вроде «тверского адреса»! {290}И Вы это сделали, УСТУПИВ ВСЕ, КРОМЕ ПРАВА НЕОТЪЕМЛЕМОГО человека НА СВОБОДУ, ОГРАЖДЕННУЮ ЗАКОНОМ.

Я знаю, что Ваша тактика продиктована НЕ «наивной» верой (как некоторые думают и здесь, и в Париже), а отчетливым знанием (или, скорее, ощущением) современной обстановки и стремлением предотвратить новую скорбь и кровь в России. И чем Ваша «наивная» тактика будет практически бесплоднее, чем презрительнее в головокружении от физ[ической] мощи и внеш[него] могущества отнесется к Вашим «бессмысленным мечтаниям» {291}о внутреннем ПРИМИРЕНИИ власть, тем значительнее будет становиться Ваше «лояльное» обращение, ибо для будущего России, для событий, которые при упорстве власти рано или поздно там — вопреки нашей до конца честной воли к вн. миру — разыграются, будет важно УКАЗАТЬ НА ВЕХУ, от которой победившая великолепно и восставшая в могуществе страна могла завершить свой подвиг в братском примирении и содружестве и не завершила его НЕ по вине народа, а потому, что власть оказалась не способной к мудрому и дальнозоркому самоограничению…