Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Фосмар (в сборнике эссе, художественной прозы, стихов «Птицы с разным опереньем», 1872; романе «Посвящение», 1880) исходит из возможности достичь «золотого века» через созидание прекрасного искусства и человека. Так рождается нидерландский вариант «чистого искусства» в поэзии восьмидесятников.

В 80‑е годы роль магнитного полюса в нидерландской литературе играет журнал «Новый Вожатый», основанный в 1885 г. как орган литературного движения так называемых восьмидесятников. Хотя и ненадолго, он объединил под одной крышей самых одаренных молодых поэтов и прозаиков, которых сближала ненависть к филистерству и меркантильности в философии, морали, искусстве, с одной стороны, и тревога из — за нарастающего гнета «железной пяты» капитала — с другой. Но пути и программы у восьмидесятников не были едиными.

Самой влиятельной была поэтическая группа, усилиями которой и был создан журнал, уже своим названием объявивший и о полемике с солидным, либеральным тогдашним «Вожатым», и о верности прежнему «Вожатому» — романтическому знамени плеяды Потгитера. Неоромантическая ориентация, которую задавал Виллем Клоос (1859–1938), требовала от поэта в первую очередь «самого индивидуальнейшего выражения самой индивидуальнейшей эмоции», отточенной версификации, чистоты и ясности поэтического образа. В то же время проповедовалось «чистое искусство». Клоос культивировал жанр сонета («Книга ребенка и Бога», 1888; «Стихи», 1894; «Новые стихи», 1895, и последующие сборники) по примеру рано умершего талантливого Жака Перка (1859–1881), чьи стихи, обработанные Клоосом и посмертно им же изданные (1882), стали как бы поэтическим запевом движения восьмидесятников.

Наряду с культом самодовлеющей поэтической формы, для восьмидесятников было характерно преклонение перед авторитетом Шелли и Китса.

Страстным пропагандистом французского натурализма и в то же время крайне субъективным импрессионистом в своих суждениях был критик Лодевейк Ван Дейссел (1864–1952). Как дань своему увлечению он пишет даже два романа («История одной любви», 1887, и «Маленькая республика», 1889). Впрочем, через несколько лет он уже констатирует «Смерть натурализма» (1891) и переносит свой пафос критика «От Золя к Метерлинку» (1895). Именно литературно — критические работы (одна из лучших — «Мультатули», 1891) составляют ядро творческого наследия Дейссела.

Под эгидой «Нового Вожатого» дебютировали также публицист социал — демократ Франк Ван дер Гус, симпатизирующий идеям социализма прозаик и поэт Фредерик ван Эден и целый ряд других литераторов. К середине 90‑х годов неоромантический пафос и культ «чистого искусства» поэтов — восьмидесятников, которыми жил «Новый Вожатый», исчерпали себя. Выходящий после 1894 г. новый «Новый Вожатый» уже не имеет с прежним ничего общего, кроме заглавия.

50—60‑е годы XIX в. были эпохой формирования бельгийской литературы, получившей международное признание с выходом в свет «Легенды об Уленшпигеле» (1867) Шарля де Костера. Не оцененная в момент появления в самой Бельгии, «Легенда об Уленшпигеле» была замечена последующими поколениями бельгийских писателей и деятелей культуры, ее стали называть «национальной Библией». Такое определение указывает место произведения де Костера у истоков бельгийской культуры. При том, что самобытные традиции издавна существовали на территории нынешней Бельгии (о чем ярко свидетельствует, например, фламандское изобразительное искусство XV–XVII вв.), рождение общебельгийской культуры действительно происходит в XIX в. и связано с образованием Бельгии как самостоятельного государства в результате революции 1830 г., освободившей страну от голландского господства. Основное население Бельгии составляют фламандцы, язык которых очень близок нидерландскому, и валлоны, говорящие на диалектах французского языка. Судьбы двух народов тесно сплетены на протяжении веков.

Литература Бельгии развивается на двух языках — французском и нидерландском. При этом преимущественное развитие находит литература на французском — государственном — языке. Литература на нидерландском языке, который получил статус государственного только лишь в XX в., отразила специфику борьбы за языковое равноправие фламандцев. Идеями фламандского движения проникнуто творчество крупнейшего прозаика этого периода Хендрика Консьянса (1812–1883). В своих исторических романах «В год чудес» (1837) и «Фламандский лев» (1838) он героизирует прошлое фламандцев, видя в этом средство возрождения фламандской культуры.