Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

Заключение соглашения вызвало ликование в Константинополе. «Мануил вследствие посещения султана не только льстил себя надеждой хорошо устроить восточные дела… но и считал это событие славой своего правления. Поэтому, вступив с султаном в столицу, он приказал устроить триумф… Предполагалось, что василевс будет шествовать в триумфе при радостных кликах… и вместе с ним пойдет султан в этой великолепной процессии и будет разделять торжество и восклицания в честь императора» [14, 149–150]. Лишь землетрясение помешало провести Килич Арслана в триумфальном шествии, по-видимому, в роли поверженного противника.

Константинопольское соглашение 1161 г. и последующие действия императора были крупнейшими внешнеполитическими просчетами в борьбе за Малую Азию [63]. Потерпев поражение в борьбе с Данышмендом, Сельджукид пошел на временные и чисто формальные уступки Комнину, признав его сюзеренитет. Но ни одно из обещаний территориальных уступок не было выполнено, вспомогательные войска никогда не были предоставлены. Мир и покой Византии были куплены ценой отказа ее от активной политики в Малой Азии. Перспектива получения Севастии ни в коей мере не компенсировала утраты империей ее стратегических преимуществ — возможности играть на противоречиях Сельджукидов и Данышмендов для постепенного взаимного ослабления борющихся сторон и восстановления византийских позиций в Малой Азии. Успех Килич Арслана заключался именно в том, что он смог нейтрализовать Византию в преддверии решающей схватки с Данышмендами. К тому же прибытие в Константинополь изгнанного из Месопотамии брата Нур ад-Дина Нусрат ад-Дина Амир Мирана объективно являлось враждебным актом в отношении атабека Алеппо и Дамаска и освобождало его от каких-либо обязательств в борьбе против Рума, принятых Нур ад-Дином по соглашению с Мануилом в 1159 г. Таким образом, для Рума снималась опасность совместных действий императора и атабека.

Формально в Малой Азии, с точки зрения византийской дипломатии, образуется «семья архонтов» во главе с василевсом. Архонты признали его сюзеренитет, получив статус «друзей», а главный противник — султан Рума стал «сыном» императора. Но называя себя в переписке с Мануилом «сыном», а его «отцом», Килич Арслан получил свободу рук в Малой Азии и уже в 1162 г., пользуясь дружественным нейтралитетом империи, начал военные действия против Данышмендов. Так как Якуб Арслан в союзе с эмиром Амиды в это время воевал в Месопотамии против Артукида Кара Арслана Сельджукид в его отсутствие «опустошил Севастию и покорил смежные с ней области, обратив все это в свое собственное владение» [14, 154]. Но посланный к султану с дарами и поздравлениями от императора Константин Гавра, который должен был получить Севастию, возвратился ни с чем. Начавший войну с Венгрией, Мануил не смог принудить султана выполнить условия соглашения. Более того, между 1161–1173 гг. император фактически отказался от активной внешней политики в Малой Азии, всецело занятый решением балканских проблем.

В этой связи уместно привести мнение А. А. Васильева, писавшего, что Иоанн II вел в Европе оборонительные войны и лишь к концу его правления в связи с образованием Сицилийского норманнского королевства «европейские дела получили для Византии очень большую важность. Главный же. интерес внешней политики Иоанна был сосредоточен на востоке, а именно в Малой Азии» [60, 39], уточнив, что последнее утверждение верно лишь для второй половины царствования императора, 30–40-х годов XII в. В период правления Мануила приоритет балканской политики сохранялся, тогда как ближневосточная определенно играла подчиненную роль. Объективно прекращение активной политики в Малой Азии было связано с невозможностью для империи параллельно воевать на двух фронтах — здесь и на Балканах. Так было при Иоанне II, так было и при Мануиле. Но субъективно отказ от данной политики в 60-е годы был основан на ошибочной оценке ситуации в Малой Азии, где, по мнению имперской дипломатии, враги были «замирены» и не представляли существенной опасности для позиций Византии в данном районе. Именно нейтралитет империи дал возможность Руму завершить объединение Малой Азии под своей властью. К сожалению, хронология событий 1162–1173 гг. в Малой Азии известна недостаточно. Данные источников на сей счет отрывочны и противоречивы. Византийские хронисты пишут, что до войны с Якуб Арсланом султан «лишил Дудуна (Зу-н-Нуна) принадлежавшей ему области и присвоил Кесарию, принудив его бежать и скитаться… Он…обратился против Ягубасана, который тоже стал собирать войска… но смерть скоро прервала его заботы» [14,154]. Данышменд в 1164 г. внезапно скончался в Ганграх у своего союзника Шаханшаха. Тотчас же началась усобица его наследников. Отпала Абласта, в которой укрепился некий Махмуд ибн Маади. В Севастии, которая к 1164 г. оставалась под властью Якуб Арслана (ранее Сельджукид опустошил ее район, но не сам город), армия объявила эмиром его сына Джамала Гази. Однако вскоре он был свергнут дядей Ибрахимом. Килич Арслан воспользовался этим, чтобы захватить Абласту и Лоранду. Михаил Сириец под 1168 г. отмечает захват султаном Кесарии и Цаманда, т. е. владений Зу-н-Нуна, что противоречит сведениям Киннама и Хониата. Но последние предпочтительнее, так как Хониат пишет, что после смерти Якуб Арслана (в контексте событий 1164 г.) «Дудун тайно вошел было в Амасийскую сатрапию, как оставшуюся без владетеля, но был изгнан оттуда, став причиной смерти пригласившей его жены Якуб Арслана. Амасийцы возмутились и отомстили ей смертью за то, что она хотела отдать власть Дудуну, а Дудуна далеко прогнали, так как не хотели иметь его своим владетелем. Но не смогли они сделать этого с Килич Арсланом. Напротив… как прежде овладел он Каппадокией, так теперь взял и Амасию» [14, 154]. Хониат приписывает султану и захват Мелитены, после чего, «тайно прокравшись к брату, он и его заставил бежать. Все эти беглецы пришли к императору» [14, 155]. Последнее утверждение спорно, так как хронист очень кратко описывает события 1164–1175 гг., опуская детали. Так, известно, что в 1169 г. Килич Арслан изгнал Шаханшаха из Анкиры и Гангр, взяв в плен его семью. Сельджукид бежал не к Мануилу, а к Нур ад-Дину в Дамаск, где уже нашел убежище Зу-н-Нун.