Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю. [калибрятина]

Пожалуй, самые постоянные и гнетущие проблемы были связаны с потоотделением: при такой физической нагрузке – долгие переходы по снегу, лазанье по скалам – альпинисты обливались потом. «Проблема, – как об этом сказал Черри-Гаррард, – это пот и дыхание. Никогда раньше я не понимал, сколько отходов жизнедеятельности выходит из тела через поры в коже… И весь этот пот, вместо того чтобы выходить наружу через ворсистую шерсть нашей одежды и постепенно высыхать, застывал и накапливался». Это приводило к тому, что между слоями одежды образовывался лед, шарфы примерзали к лицу, носки – к ступням. Изолирующие свойства одежды еще больше ухудшались. Одежда и предметы из ткани могли превратиться в ледяные скульптуры. Далее в своей книге Черри-Гаррард рассказывает об инциденте, случившемся, когда он вышел из палатки во все еще сырой, пропотевшей накануне одежде. «Оказавшись снаружи, я поднял голову, чтобы осмотреться, и понял, что обратно опустить ее не могу. Пока я стоял – секунд пятнадцать, наверное, – моя одежда замерзла… С этого момента мы все обязательно выполняли приседания, чтобы одежда не застыла» [354].

Эдмунд Хиллари потратил первые утренние часы своего победного восхождения на Эверест в 1953 г. на то, чтобы отогреть ботинки. «Они намертво замерзли, и я грел их на примусе до тех пор, пока они не размягчились настолько, чтобы я смог их надеть, – вспоминал он. – Мы надевали на себя всю имевшуюся у нас одежду». Но его одежда была из относительно современных синтетических материалов. Шерстяная одежда более раннего периода отличалась способностью хорошо впитывать влагу и медленно высыхать, особенно если она плотно облегала тело. Во время короткой экспедиции на мыс Крозье в июле 1911 г. компаньон Скотта Уилсон в отчаянии написал, что «во всей этой сырой одежде, замерзшей до жесткости, становилось трудно двигаться с привычной ловкостью, и любое лазанье по трещинам с помощью канатов требовало невероятных усилий» [355].

Ночью ситуация усугублялась. Спальные мешки экспедиции Скотта, сшитые из оленьих шкур и гагачьего пуха, настолько промокали, что замерзали до состояния железных балок: при попытке скатать их рвались швы. Чем больше они намокали, тем сложнее было их просушить и тем холоднее было спавшим в них людям. Это неизбежно вынуждало надевать на себя еще больше одежды, которая в свою очередь намокнет от пота и станет ледяной. Люди просыпались с бледной, сморщившейся кожей [356].

Чтобы залезть в спальный мешок, требовалось много времени и сил. Исследователи отогревали их теплом своего тела, чтобы смягчить и втиснуть в них сначала одну ступню, потом другую, одну ногу, потом другую. «Утром, выбираясь из спального мешка, – написал Черри-Гаррард, – мы первым делом засовывали наши пожитки в его отверстие: они становились затычкой, которую мы потом вытаскивали из этого замерзшего отверстия, чтобы вечером втиснуться в мешок снова» [357].

Слои одежды, из чего бы она ни была сшита, мешают движениям, в них трудно двигаться, когда появляются первые симптомы переохлаждения или высотной болезни. Джон Кракауэр, поднимавшийся на Эверест в катастрофическом сезоне 1996 г., потратил утро на экипировку, застигнутый «морозом, который опустился, вероятно, до сорока градусов ниже нуля». Дополнительный джемпер лежал у него в рюкзаке, но он пришел в отчаяние от тех усилий, которые требовались, чтобы его достать. «Мне бы сначала пришлось снять перчатки, рюкзак и ветровку, вися на закрепленном канате». В списках необходимого для начинающих альпинистов много написано об эффективности вентиляционных отверстий, о карманах, туалетных отверстиях и расположении «молний» на пуховых костюмах. Сравниваются достоинства различных вариантов термоодежды, перчаток и носков, многие из которых сделаны из сложной смеси синтетических волокон. Грэм Хойланд, тестировавший копии одежды Мэллори во время восхождения на Эверест, обнаружил, что пуговицы на ширинке практически невозможно расстегнуть, и предположил, что первые альпинисты могли оставлять ширинку постоянно расстегнутой [358].

В условиях лаборатории были протестированы эти копии, а также копии одежды Скотта и Амундсена. Выяснилось, что одежда Скотта была неуклюжей и жесткой, требовала огромного количества энергии, чтобы в ней двигаться. Во время реконструкции гонки в Антарктике четыре члена команды потеряли от 12 до 25 % веса, преимущественно мышечной массы. Еще одна реконструкция, на этот раз проходившая зимой 2013–2014 гг., показала, что в оригинальной ежедневной порции пеммикана (смеси высушенной говядины и жира), свежего мяса пони, печенья и шоколада не хватало около двух-трех тысяч калорий. Тела Скотта и его спутников съедали сами себя в попытке восполнить энергию, потраченную на переходы по снегу к полюсу и на сохранение тепла [359].