Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю. [калибрятина]

Нравятся кудри до плеч и одежд небывалые виды —

Все, чем прельщают мужчин».

Петроний, «Сатирикон», I в. н. э. (Перевод В. А. Амфитеатрова-Кадашева в переработке Б. И. Ярхо. Л.: СП «Смарт», 1991)

В конце I в. н. э. римское общество прославилось своими излишествами. Именно в этот период Петроний, придворный императора Нерона, написал «Сатирикон», злую сатиру, в центре которой – череда вульгарных, показных пиров. Трималхион, экстравагантный нувориш и бывший раб, тщетно пытается произвести впечатление на своих высокородных гостей, чередуя одно демонстративное излишество за другим [152]. Его слуги поют, вместо того чтобы говорить. Они подают соню [153]в меду, посыпанную маком, блюда, представляющие каждый знак зодиака, и жареную свинью, фаршированную живыми птицами. Руки гостей омывают вином. Случайно упавшее серебряное блюдо просто выбрасывается. В конце концов Трималхион заставляет слуг, одетых в экстравагантные шелка, разыграть сцену его мнимых похорон.

В то время, когда был написан «Сатирикон», после поражения Клеопатры в битве при Акциуме в 31 г. до н. э., в Рим хлынуло богатство завоеванного Египта. Это означало, что неожиданно даже обычные горожане могли удовлетворить свою страсть к экзотическим товарам. Хотя «Сатирикон» полон непристойностей и иронии, это почти антропологическое исследование, описание чрезмерных модных увлечений, которым внезапно начали предаваться римские граждане. Одним из подобных наваждений, по мнению автора, был шелк.

Шелк появился в империи благодаря Шелковому пути в обмен на зерно Египта, золото Испании, топазы, кораллы, стекло, вино и шерсть Красного моря. Мы не знаем, когда точно в Риме появился шелк. Дион Кассий утверждает, что римляне впервые увидели его в битве при Каррах в 53 г. до н. э., когда парфяне развернули свои шелковые знамена. (Правда, знакомство состоялось при не самых приятных обстоятельствах, так как римляне потерпели быстрое поражение.). В головах римлян Китай прочно ассоциировался единственно с этим товаром. По-латыни Китай называется Serica , а шелк sericum . Так как Китай был очень далеко, до римлян, вероятно, доходили весьма отдаленные слухи. Поэтому нет ничего удивительного в том, что их представление о производстве шелка было поначалу весьма эксцентричным. Плиний в одном из разделов «Естественной истории» упоминает «шерстяную субстанцию», получаемую с деревьев в китайских лесах, но в главе о насекомых он выглядит более информированным. Шелковичные черви, пишет он, «плетут паутину, похожую на ту, которую плетут пауки, и материал ее используется для изготовления самых дорогих и роскошных женских нарядов» [154] [155].

Обычные римляне не носили шелк. Декоративные ткани эффектно использовались для украшения общественных зданий. Когда Юлий Цезарь заплатил за шелковые навесы по всему Риму, чтобы наблюдающие за военным парадом зрители были в тени, это было расценено как явное свидетельство его богатства и намерения захватить власть. Утверждают, что император Нерон приказал повесить голубые навесы, украшенные звездами, над амфитеатрами. Он также заказал ткань – судя по всему, шелковую, – окрашенную в пурпурный цвет и украшенную его изображением. Императора следовало изобразить стоящим на колеснице, что было римским эквивалентом заказного портрета нашего современника за рулем спортивного автомобиля [156].

Настенные росписи в Геркулануме и Помпеях – наиболее известные в кроваво-красной комнате на Вилле Тайн – показывают представительниц элиты в прозрачных одеяниях, которые выглядят как тонкий, свободно струящийся шелк. Ткань достигла даже Римской Британии. Недалеко от Адрианова вала есть надпись, увековечившая торговца из Пальмиры, который, судя по всему, поставлял шелковые знамена легионам, расквартированным в окрестностях.

Очарование шелка в сочетании с заоблачными ценами давало хвастливым римлянам, подобным тем, которых так точно описал Петроний в «Сатириконе», возможность покрасоваться. Марциал, римский поэт-эпиграмматист, воспел золотую булавку в своем стихе. «Вонзи булавку, она удержит твои скрученные волосы, чтобы влажные локоны не повредили твоих ярких шелков» [157].

Но, разумеется, у всего есть обратная сторона. Современники оплакивали огромные суммы, которые тратились на эти чужеземные ткани. Согласно Плинию-старшему, каждый год императоры тратили около 100 млн сестерциев (100 000 унций золота) на приобретение шелка с Востока. Это была огромная сумма, примерно равная 10 % годового дохода. И это были не только императоры, жаловался он, но и обычные люди и тщеславные женщины. О них Плиний-старший писал с особым ядом. Все эти деньги тратились исключительно на то, чтобы «римские дамы блистали на публике». Такие гигантские суммы лучше было потратить, по мнению Плиния, на более важные и желательно римские товары. Разумеется, он игнорировал тот факт, что торговля шла в обоих направлениях [158].