Инна Шевчук - Когда деревья были маленькими

Завод №4 был пущен на три месяца позднее других номерных заводов. В относительно нормальную эксплуатацию вошёл лишь в январе 1940 г., находясь до этого времени в периоде окончания монтажных работ и освоения оборудования. В феврале 1940 г. среднесуточная выработка целлюлозы по варке достигла 17,1 тонны, это 67% от проектной мощности. В отдельные дни выработка достигала 81% проектного задания. Так начиналось производство целлюлозы в Кайском крае.

Как же оценила комиссия объект особого строительства?

«Качество строительных работ по промышленному строительству хорошее, качество монтажных работ — вполне удовлетворительное, качество строительных работ по посёлку — удовлетворительное. Завод, как и посёлок могут быть приняты в эксплуатацию. В отличие от других особых заводов, строительством осуществлены постройки бытовых учреждений: баня, столовая, школа, клуб».

На форзаце книги, по всей видимости, в последующие годы простым карандашом сделана запись, очень кратко объясняющая назначение завода №4:

«Завод с момента ввода в действие специализируется на выпуске целлюлозы марки ЦА [сульфитная белёная], используемой в основном в химической промышленности. Только часть готовой продукции отправляется на предприятия, вырабатывающие фильтровальные картоны для вин. В области Кайский целлюлозный завод — единственное предприятие, выпускающее данный вид продукции. В Союзе данный вид продукции выпускают только два предприятия — завод №4 и завод №2».

Книга в чёрном переплёте с длинным названием «Акт комиссии наркомлеса и НКВД СССР по приёмке в эксплуатацию особого завода №4 ГУЛАГ а НКВД» очень подробно рассказывает, как начиналась история нашего завода и нашего посёлка. В этой главе помещена лишь малая часть того, что она содержит. В книге много экономических сведений, дано подробное описание цехов и производственного процесса. Она будет полезна всем, кто интересуется темой индустриализации в Советском Союзе, кто изучает историю целлюлозного производства, хочет узнать подробности становления нашего посёлка.

Данная глава написана на основе изучения личных дел служащих и книг приказов довоенного и военного времени завода №4 в секторе архивной работы администрации Верхнекамского района.

Из акта по приёмке завода следует, что в 1940 году на предприятии числилось 578 человек. Кто были эти люди, откуда родом, как попали на завод №4, сейчас можно узнать только с помощью личных дел, которые хранятся в архивном секторе администрации Верхнекамского района.

Первые рабочие появились на предприятии ещё в 1938 году во время строительства, но так как основной рабочей силой в это время были заключённые, личных дел совсем немного.

Одно из них принадлежит Евдокии Григорьевне Якимовой, уроженке Московской области. На особой стройке №4 она с февраля 1938 года в должности продавца. Когда читала строки о семейном положении, показалась очень знакомой фамилия её мужа — Харченко. А не тот ли это Харченко, который спас заключённых от неминуемой гибели во время катастрофического лесного пожара 1938 года, благодаря чему попал в воспоминания политзаключённого С. В. Рацевича 8? Графа сведений о муже подтверждает мои догадки: муж Евдокии Григорьевны и лейтенант из воспоминаний — один и тот же человек.

Значительно больше дел 1939 года. Основная часть первых рабочих на заводе №4 — из города Кондрово 9Дзержинского района Смоленской области. При этом из Кондрово ехали не только квалифицированные целлюлозники — отбельщики, обмуровщики, маркировщики, кочегары, электромонтёры, слесари, мастера производства, но и представители других профессий, например, фельдшер Л. Г. Буровина, а также люди, не имеющие определённой специальности. Помимо кондровчан, на заводе оказались переселенцы из разных уголков страны — Москвы, Ивановской и Горьковской областей, Украины, города целлюлозников — Сокола Вологодской области, номерных заводов №2 и №3.

Листая архивные дела, замечаю, что фамилии в основном незнакомые. Анализирую дальше и понимаю почему. Большинство из вновь прибывших работали на заводе недолго. У кого-то этот срок составлял пару месяцев, у кого-то — чуть больше года. Для кондровчан наш завод, скорее всего, был местом командировки, для других особая стройка №4 стала одним из пунктов в поиске достойного места жительства. Читая у некоторых служащих завода длинный столбик записей в графе «Где именно и в качестве кого работал», понимаешь, как права русская пословица: «Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше». Поддавшись агитации и попав сюда, люди быстро понимали, как не похожи их мечты на реальность.