Денис Сдвижков - Письма с Прусской войны. Люди Российско-императорской армии в 1758 году

Пруссаки обнародовали переводы нескольких бумаг из перехваченной почты: реляцию генерала П. И. Панина И. И. Шувалову со сведениями о потерях четырех полков приданной ему бригады (№ 4) и депешу шведского волонтера при русской армии Фромхольта Армфельта командующему шведскими войсками в Померании генералу Густаву Давиду Гамильтону (№ 112). Армфельт, сражавшийся в недавней русско-шведской войне 1741–1743 гг. против этой самой армии, был в своих оценках довольно критичен. Еще более критичной оказалась реляция о состоянии русской армии в целом и о Цорндорфской баталии принца Карла Саксонского, также перехваченная с курьером [24] Оригинал в берлинском фонде отсутствует, но текст известен по русскому переводу из бумаг М. И. Воронцова ( Принц Карл 1872). . Взбешенный главнокомандующий Фермор был на той же русско-шведской войне с противоположной стороны и своим новым союзникам не доверял. По поводу реляции Армфельта он писал, «что бы и неприятель наш злее выдумать не мог», и просил «от всех господ волонтеров» «армию избавить» [25] В. В. Фермор — М. И. Воронцову, Мариенвердер 18/29.11.1758 // АКВ VI, 349. .

Обе стороны направили в важнейшие центры, формировавшие общественное мнение тогдашней Европы свои, равно далекие от реалий, циркуляры о Цорндорфской баталии. Акцент в обоих делался на обстоятельствах, наиболее дискредитировавших каждую из сторон. Фермор, как мы увидим, прямо исказил действительность, утверждая, что «l’Ennemi a abandonné le Champ de Bataille, en se retirant… Le lendemain nous avons enterré les morts» [26] «Неприятель, отступя, оставил поле битвы. На следующий день мы похоронили погибших» (В. В. Фермор — кн. А. М. Голицыну [русскому посланнику в Лондоне], копия. Гроcс-Каммин, 31.08/11.09.1758 (N 1287. Bl. 150). Ср.: А. Головкин — В. В. Фермору, Гаага, 13/24.09.1758, копия (N 1449). . Однако, в свою очередь, и Фридрих, мягко говоря, покривил душой, уверяя, что «mes troupes ont combattu avec une valeur singulière & en gens qui défendroient la patrie» [27] «Мои войска дрались необыкновенно хорошо, защищая [свое] отечество» (черновик циркуляра Э. Ф. фон Херцберга от 26.08.1758, отправленный в Лондон, Гаагу, Регенсбург, Варшаву, Гамбург, Данциг, Копенгаген, Невшатель, Венецию, Рим и Кельн (N 1287. Bl. 30). Ср. копию переписки А. М. Голицына и лорда Холдернесса (Лондон 25.09 и 26.09.1758, N 1287. Bl. 149–151) и комментарий к ней: Schaefer 1870, 102–103. .

Для нас важно, что благодаря всем этим обстоятельствам материалы, о которых идет речь, отложились в фонде прусской королевской администрации, Тайного совета ( Geheimer Rat ), благодаря чему и уцелели. Поскольку Военный архив в Потсдаме, куда они должны были бы попасть по логике вещей, практически полностью погиб после бомбардировки англичан в 1945 г.

Русские письма, несмотря на все перипетии истории, остались практически в том же виде, в котором их вынули из сумы курьера, включая конверты и хорошо сохранившиеся красные сургучные печати: хороший материал сфрагистики для изучения еще не кодифицированных к тому времени дворянских гербов. Негативным фактором, повлиявшим на сохранность и читаемость писем, стало лишь то, что они писались в походных условиях, нередко на марше. Многие письма написаны разведенными, частично выцветшими за 250 лет, чернилами, иногда в буквальном смысле на клочках бумаги.

Уникальность материала в том, что особенности отложения архивных документов делают подобные находки нечастыми. Мало того что в архиве оказалось все без разбора разнородное содержимое из сумы курьера — от записочек до чертежей укреплений, — но к тому же пруссаки оставляли все нетронутым, не понимая содержания русских каракулей и опасаясь выбросить нечто важное. В государственные архивы личная корреспонденция в эти времена попадала только в экстраординарных случаях, обычно в качестве конфиската или приобщения к делу. В Пруссии перлюстрация и контроль за настроениями армии и подданных были поставлены на поток, и мы имеем регулярные экстракты из писем массы поданных короля в Семилетнюю войну как барометр общественного мнения [28] Например, N 1466 и 1469 в том же фонде («Выписки из вскрытых на прусских почтамтах и содержащих сведения о военных действиях писем»). . В России середины XVIII в. обычной почте тоже не доверяли. Канцлер М. И. Воронцов писал, к примеру, своему племяннику в Европу: «Ne m’écrivez dans vos lettres que des choses générales et réservez pour votre retour ici tous ce que vous trouverez digne de remarque [29] «Пишите мне в Ваших письмах лишь про обстоятельства общие, а все, что найдете достойным особого внимания, приберегите до Вашего возвращения сюда» (в Санкт-Петербург. — Д. С. ) (М. И. Воронцов — А. Р. Воронцову, СПб. 10.10.1759 // АКВ XXXI, 97). ». Перлюстрация заграничной переписки наряду с другими мерами предусматривалась как системная мера уже с начала елизаветинского царствования [30] См.: Филюшкин 2002, 72 об указе 1742 г., вводившем механизмы и штаты контрразведывательной деятельности в России. . Ко времени Семилетней войны она практиковалась на наиболее важном стратегически почтовом тракте из Пруссии через остзейские губернии в Петербург — на Нарвском, Рижском почтовых дворах и в завоеванной с 1758 г. Восточной Пруссии. Однако системы, подобной прусской, по всей стране не существовало; не было и четко определено, кто имеет право перлюстрации [31] Ср.: Измозик В. С. «Черные кабинеты»: история российской перлюстрации. XVIII — начало XX века. М. 2015, 75–84. Еще до выступления армии в поход в 1757 г. С. Ф. Апраксин по своей инициативе велел вскрыть отправлявшуюся в Пруссию почту, обнаружив таким образом измену лифляндца подполковника Блома (см. ниже). После этого Апраксину по личному разрешению императрицы дозволили вскрывать письма — но только «подозрительные» и только до выступления в поход. Просьба секретаря походной Секретной канцелярии Веселицкого продолжать перлюстрацию самостоятельно после отзыва Апраксина не была удовлетворена (П. П. Веселицкий — М. И. Воронцову, Либава 14/25.11.1757 // АКВ VII, 500–501). О конфликте зимой 1758 г. касательно перлюстрации между почтмейстером Шмидтом и генерал-аудитором-лейтенантом Исаковым в Нарве см.: АКВ IV, 100–103. .