Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

В обязательном порядке пропагандистами формируется представление о том, что внутренние и внешние враги являются единственным источником бед в прошлом, настоящем и в будущем.

Логика фашиста проста до примитивности. Если спортсмен стал призёром на олимпиаде или режиссёр получил Оскара, то это доказательство того, что они принадлежат к великому народу. Если спортсмен проиграл, а режиссёр не получил престижной кинематографической награды — это происки врагов. Так трактуются любые события в фашистском государстве. Таким образом, легко дойти до откровенного идиотизма, но вот только ликующие люмпены, к сожалению, не поймут всю бредовость такой интерпретации окружающей их реальности.

Существование внутренних и внешних врагов, является оправданием ограничения фашистами гражданских прав. Их наличие объявляется причиной всех экономических и внешнеполитических трудностей, логичным объяснением необходимости проведения политики террора, внешней военной агрессии и политики милитаризма.

Умело вылепленные образы внешних и внутренних врагов становятся устойчивым элементом картины мира, созданного фашистами. Они начинают жить сами по себе, в виде устойчивых мифов, псевдонаучных теорий. В сознании граждан эти образы врагов постепенно перестают ассоциироваться с пропагандой и люди начинают верить в то, что так было уже длительное время и они знали о врагах всегда. Люди искренне убеждены в том, что все внушённые фашистской пропагандой мысли о кознях неких врагов — это их мысли, а наведённые государственными газетами, радио и телевидением эмоции — это их собственные эмоции.

Образы врагов обладают инертностью, способностью сохраняться в сознании в течение очень длительного времени. Они живут десятилетиями, даже после гибели фашистского политического режима, породившего их.

В нормальном, не поражённым вирусом фашизма обществе, различия между «нами» и «другими» являются естественными и принимаются спокойно. В фашистском государстве эти различия принимают не столько реальный, сколько гипертрофированный или даже вообще вымышленный характер.

Внутренние враги показаны пропагандой не оппонентами, имеющими другую точку зрения, отличную от точки зрения фашистов, а представляются киношными злодеями желающими причинить страдания людям, из меркантильных соображений, либо просто в силу своей злобной сущности. Чем больше картинка похожа на лубок, тем она легче принимается сторонниками фашистов. Внешние враги, не в пример, намного легче демонизируются и объявляются центром мирового зла.

В основе любой «народной» ненависти, на самом деле, лежат самые простые чувства: зависть и жадность (Советская Россия в начале XX века), страх и обида (гитлеровская Германия 1930-х), религиозная нетерпимость (некоторые современные арабские страны), низкая самооценка нации, входящей ранее в состав огромной империи (Туркмения при Ниязове).

Фашизм ловко использует коллективные чувства, присущие человеку как биологическому виду, такие как резонансное самовозбуждение толпы, массовый самообман, стадное соглашательство и отрицание прошлого, патологическую расовую, национальную или племенную гордость. Фашистскими пропагандистами часто используется сочетание нескольких этих свойств массового сознания или все они вместе.

В демократических странах государственной пропагандой также могут быть определены внутренние и внешние враги. Но эти враги всегда конкретны — это либо существующие люди или ограниченные группы граждан, подрывные организации, либо реально враждебно настроенные правительства других стран. Для фашистов враги — это всегда какой-то неограниченный круг лиц, чаще категория людей (капиталисты, коммунисты, евреи, китайцы, арабы, мусульмане, христиане и прочие). Врагами могут быть жители другой страны, представители другой расы или нации, другого вероисповедания или политических убеждений.

Фашизм отличается от других автократических, диктаторских и прочих режимов открытым стремлением к превентивному террору. Таким образом, когда гражданин ещё ничего не совершил, но раз он принадлежит к определённой категории (национальности, социальному классу, религиозной группы и пр.), то его враждебность и способность нанести вред презюмируется. Из этой презумпции виновности исходят в своей работе правоохранительные органы и судебная система фашистского государства. Исходя из этой же презумпции, строится механизм пропаганды. Советский человек, слушающий джаз, северокореец, умеющий читать по-английски, кубинец, танцующий под звуки американской радиостанции — все они враги родины, по мнению фашистских пропагандистов.