Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Социальный прогресс и всеобщее избирательное право не сделало население цивилизованной части планеты гуманнее и разумнее. Ни политическая элита, ни простые обыватели не стали задумываться о последствиях применения новых технических средств ведения войны.

Мир с наступлением XX века стал только казаться цивилизованнее и гуманнее. Эта ошибка обошлась человечеству миллионами жертв Первой мировой войны. Европейские политики и дипломаты в 1914 году были уверены в невозможности масштабной войны, в том числе из-за существования мощных военно-политических блоков – Тройственного союза и Антанты.

Масштабная война теми техническими средствами уничтожения, которыми обладали европейские имперские державы, от пулемётов и мощной артиллерии, до совершенно новых видов оружия – авиации и ядовитых газов, была немыслима даже для военных, которые считали возможным лишь возникновение локальных конфликтов. Альфред Нобель утверждал, что разрушительная сила изобретённого им динамита навсегда покончит с войнами.

Парадокс заключается в том, что война началась, когда политические элиты не только её не хотели, но в её возможность никто из правящего класса и генералитета не верил. Именно поэтому европейские правительства поочерёдно, без малейшего сомнения, делали смелые шаги к будущей мировой войне, будучи совершенно уверены в том, что противная сторона не решится на вооружённый конфликт, пойдёт на уступки и всё закончится мирно. Но противник не уступал и каждый следующий шаг был всё жёстче и агрессивнее. Мир постепенно и неизбежно скатывался к кровавой бойне.

Население империй, которое, в отличие от политиков и военных, не понимало колоссальной мощи современного на то момент оружия, охватил патриотический психоз. Избиратели республик, поданные монархий, католики, протестанты, православные или мусульмане, все они требовали от своих правительств не идти на уступки, а любую попытку дипломатов сгладить острые углы в отношениях между странами они расценивали как предательство своего народа. Население европейских стран в 1914 году кипело ненавистью к своим соседям.

Пережив ужасы Первой мировой войны, её стали называть не иначе как «последней большой войной на Земле». Человечество полагало, что поставило последнюю точку в многовековой истории бессмысленного кровопролития.

Но сам человек всё ещё не изменился, несмотря на пережитый европейскими народами ужас последней войны, миллионы убитых и искалеченных. Вспоминая предыдущую войну, европейцы желали новой, не всегда сами того осознавая. Именно ужасы прошлой войны были причиной ненависти и желания реванша.

Особенности психики современного человека, определяющие его повседневную жизнь, паттерны поведения для различных ситуаций, его социальные связи, самосознание и самоидентификацию в огромной степени зависят от его примитивных инстинктов. У традиционных элит века, неважно, потомственная ли это аристократия или вынесенная наверх революционными бурями наиболее влиятельная часть буржуазии, не изменилось понимание природы человека.

В европейской философии и культуре отсутствовало понимание того, что личность не только состоит из двух сущностей — биологической и культурной, но и прежде всего то, что несмотря на весь прогресс и наметившиеся во всём мире гуманистические тенденции в культуре, в воспитании и образовании, инстинктивная, биологическая сущность всё ещё преобладает у подавляющего числа людей, живущих в экономически развитых индустриальных странах. Научно-техническая революция, невиданный расцвет культуры и искусства, стремительный социальный прогресс, ставшие главными приметами XIX века, не изменили человечество к лучшему, но иллюзию такого изменения создали.

Старые элиты всё ещё недооценивали влияние масс на политику и игнорировали опасность популизма, в особенности фашистского популизма, основанного на соответствующей идеологии и, как правило, очень эффективной пропаганде. Мало кто понимал, что рано или поздно найдётся политическая сила, которая использует в своих целях ненависть и обиды за прошлые поражения, охватившие народные массы.

Социальный прогресс и политические свободы, сами по себе, в отрыве от образования и просвещения, не способны, даже в малой степени, повлиять на мышление отдельного человека. Очевидно, что наделение избирательным правом также не может сделать гражданина разумнее, человечнее или терпимее, но при этом безответственно предоставляет ему инструмент влияния на политику в своей стране.