Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

В своей книге 1887 года «Христианство, ислам и негроидная раса» (Christianity, Islam and the Negroid Race) Блайден утверждал, что только ислам способен объединить всех коренных африканцев, именно он должен стать единственной религией всей Африки, а также всех этнических африканцев, проживающих за пределами континента. Христианство было названо враждебным африканской душе и вредным для традиционных негритянских сообществ. Не остались в стороне и идеи «африканской геополитики», где Блайден обосновывал необходимость захвата Либерией соседних территорий.

В своём развитии, уже в середине XX века негритюд обогатился собственным африканским национал-социализмом, в основе идеологии которого было утверждение, что у всех негроидных народов расовое сознание в значительной мере превалирует над классовым. Осознание негроидами расовой исключительности, по мнению чернокожих национал-социалистов, жизненно необходимо, чтобы не раствориться в мире других рас и национальностей. В основе политических программ африканских национал-социалистов – идея социализма, построенного целиком на основе идеологии негритюда. Появился африканский социальный дарвинизм, свои политические культы. В общем, всё, как всегда, и везде у фашистов.

Панафриканизм родил идею завоевания африканцами части Азии, популярную в современной Нигерии, Кении, Гане и последующего создания огромной африканской империи – Соединённых Штатов Африки. Впервые идею о создании на африканском континенте единого государства всех негроидных народов высказал первый президент республики Гана Кваме Нкрума. Реализовать проект огромного африканского государства мечтает современный ливийский диктатор Муаммар Каддафи. Продолжением идей панафриканизма являются различные современные геополитические программы «естественного» расширения жизненного пространства негроидной расы – по сути различные амбициозные планы экспансии африканцев в Азию.

Развитие панафриканизма, пантюркизма, панславизма и прочих «пан…измов», а также возникновение на их почве различных видов местного национализма, вроде упомянутого выше негритюда, настолько похоже на развитие европейских национализмов в «эпоху фашизма» первой трети XX века, что порой возникает ощущение, что параллельно развивавшиеся по всему миру процессы срежиссированы одним разумом, а труды различных теоретиков национал-социализма написаны одной рукой.

В Полинезии ещё в XVIII веке, при всей примитивности жизни коренного населения, у отдельных племён путешественники из Европы отмечали признаки радикального национализма. Полинезийцы не знали ни гончарного производства, ни лука, ни стрел, но у них уже сформировалось понятие частной собственности, существовало разделение труда, рабовладение. Общество аборигенов делилось на социальные группы: ремесленников, воинов и жрецов. Полинезийцы, образуя внешне отличную от других народов Океании группу, разговаривая на едином языке, считали себя избранными и относились к другим народам Океании с презрением и враждебностью. У них существовало довольно логически стройное для примитивного общества «научно-религиозное» обоснование своей исключительности.

Приведенные в этой главе примеры доказывают, что ксенофобия и национализм присущ человеческой природе изначально. Лишь современная цивилизация, её этика, наука и культура способны подавить в человеке эти звериные проявления животных инстинктов, первобытных страхов перед чужаками, не похожими на себя и своих соплеменников.

Можно составить огромную энциклопедию национализма, где указать исторические примеры, сделать ретроспективный срез по странам и континентам, составить длинный список националистических организаций. Энциклопедия получилась бы тяжёлая и толстая, потому как материала для неё всемирная история преподнесла предполагаемому автору такой энциклопедии предостаточно. Национализм не единственный, но самый распространённый и самый удобный повод для создания фашистского культа исключительности. Второй по распространенности – религиозный фанатизм, предполагающий исключительность последователей священного учения или членов религиозной общины.

История, вернее та её часть, которая отвечает интересам фашистов — важнейшая составляющая фашисткой пропаганды. Не гнушаются фашисты «подгонять» историю под свои потребности, вольно интерпретируя исторические факты, комментируя и делая выводы, необоснованные ничем, кроме своей выгоды, не гнушаясь даже придумыванием не существовавших в реальности исторических событий. Для обоснования исключительности, фальсифицированная фашистами история как раз самый удобный инструмент.