Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

Петр не успел завершить модернизацию страны, а его приемники действовали не столь решительно. Тем не менее, даже то, что удалось сделать, принесло плоды. Русская армия, конечно, не стала лучшей в мире, но при условии численного преимущества вполне могла сражаться с любым европейским противником целых полтора столетия — вплоть до Крымской войны.

Флот же российский, не в пример сухопутным войскам, серьезным фактором мировой политики так и не стал, ограничившись решением некоторых локальных и региональных задач. Искусственно перенесенный на русскую почву, он так и остался инородным элементом в структуре отечественных вооруженных сил. Не опираясь на свободную морскую торговлю и отторгаясь «лесостепными» национальными традициями, российские эскадры всегда оставались лишь «престижным» довеском к сухопутной армии. О конкуренции с морскими сверхдержавами не могло идти и речи. Убедительной иллюстрацией этого факта может служить так называемая Русско-английская морская война 1807–1812 годов, с первого и до последнего дня которой англичане нагло хозяйничали возле русских военно-морских баз, в которых отсиживались десятки кораблей под Андреевским флагом [32] СВЭ. Т. 1. Μ. ОГИЗ РСФСР, 1932. С. 510. .

«Золотой век» российской армии подошел к концу во 2-й четверти XIX столетия, когда прекратилось массовое приглашение европейских специалистов и колонистов в Россию [33] Подробнее см. Кабузан В. Немецкое население в России в XVIII — в начале XX веков // Вопросы истории. 1989. № 12. С. 18–29; ХоскингД. Великое, но рухнувшее прошлое // Родина. 1995. № 1. С. 39. . К этому времени изменились также дух эпохи и общественный настрой. Империя вновь начала отгораживаться от учителей-европейцев, противопоставляя им себя в культурно-религиозном плане. Именно в этот период зарождаются и «официальное православие», и славянофильство. Государство, ступившее уже было одной ногой в цивилизацию, вдруг стало вновь превращаться в «Азиопу».

Если ранее мундиры русской армии надевали даже такие мировые авторитеты, как Клаузевиц и Жомини, то после восшествия на престол Николая I российские вооруженные силы, образно говоря, снова стали обрастать бородой и натягивать лапти. (Известные строки Дениса Давыдова: «Жомини, да Жомини, а о водке ни полслова!», написанные, как раз тогда же, звучат в этой связи очень символично.) Результаты этой метаморфозы весьма красноречивы — усиление экономической и технической отсталости, застой в военной мысли.

В Крымскую войну это не замедлило сказаться. Статистика сражений вновь начала принимать крайне нелицеприятный вид. Попытка выправить положение собственными силами («без немцев»), получившая название «Милютинской реформы», оказалась половинчатой. Поэтому и последняя в XIX веке для России большая война в 1877–1878 годах — с отсталой Турцией (с «больным человеком», по определению Николая I) — была выиграна с огромной натугой и огромными потерями, разительно отличавшимися от эффектных побед екатерининских времен. Следующая крупная война — японская, опять принесла цепь постыднейших неудач. (Однако даже этот факт не заставил российское общество трезво осмыслить уроки истории. Иллюстрация этому — военные реформы 1905–1912 годов, которые свелись к традиционной говорильне вперемежку с половинчатым подражанием и одновременными претензиями на поиск «собственного особого пути».) Затем последовала Первая мировая, которая также шла в целом очень неудачно — особенно на германском фронте — и завершилась тотальным военно-политическим крахом: революцией и «похабным» (по мнению его главного «архитектора» — В. И. Ленина) Брестским миром.

Пока на протяжении XIX века русская армия теряла позиции, достигнутые в предшествующее столетие, военное дело в мире развивалось все стремительней. Борьба за независимость Североамериканских английских колоний (США) и французская революция вкупе с наполеоновскими войнами породили новую — массовую — армию.

Старые войска комплектовались на основе найма и рекрутских наборов. Новобранцев превращали в профессионалов путем долгой муштровки. Американцы же с французами стали формировать части из добровольцев и по всеобщей воинской повинности. Их солдаты не были так тщательно обучены, что и подтолкнуло революционных генералов сражаться совершенно иначе, чем прежде — в рассыпном строю и колоннами, против которых линейная тактика оказалась бессильной. Особенно продвинул вперед науку войны Наполеон Бонапарт, признанный всем миром, как гений полководческого искусства — равный по масштабу свершений Александру Македонскому.