Курт Рисс - Геббельс. Адвокат дьявола

«Она предала меня ради молодчика с туго набитым кошельком – он мог себе позволить водить ее в рестораны и на представления, – сказал Геббельс. – Какая глупость! Разумеется, наша связь не могла продолжаться вечно, но, так как я был ее первым любовником, я бы женился на ней. Представь себе, сейчас она была бы женой министра пропаганды. Должно быть, она кусает локти от досады».

Какие бы чувства ни испытывала к нему Анка, она не остановилась перед тем, чтобы добиться встречи с Геббельсом в 1934 году. К тому времени она успела выйти замуж и развестись и была вынуждена зарабатывать на жизнь. Геббельс дал ей работу в одном из крупнейших журналов – «Ди даме». После закрытия журнала он подыскал ей другое место.

Анка не делала тайны из былой дружбы с Геббельсом и часто показывала друзьям книгу с его дарственной надписью. Это была «Книга песен» Г. Гейне [4] Любопытен тот факт, что Г. Гейне, как еврей, был запрещен в Германии нацистами. (Примеч. ред.) .

Неудачная первая любовь наложила отпечаток на всю его жизнь. В последующие двадцать лет он обладал многими женщинами, но его, наверное, постоянно мучили подозрения, он сомневался в истинности их чувств, снова разочаровывался и снова пускался на поиски женщины, которая полюбила бы его ради него самого.

Когда Анка бросила его, он какое-то время избегал женского общества. Геббельс попытался сблизиться с одним из приятелей студенческих лет, неким Рихардом Флисгесом, с которым он встретился тоже во Фрайбурге. Тяжело раненный ветеран войны Флисгес был удостоен многих наград за храбрость, но его умственные способности были не столь заметны. Он провалился на вступительных экзаменах в университет, специально облегченных для демобилизованных.

Единственным его интересом была политика. Здесь он, по крайней мере, не знал сомнений. Политика, объяснял он Геббельсу, есть естественное явление. «Всякий мужчина, ставший отцом, тем самым уже связан с политикой». (Позднее Геббельс использовал его мысль слово в слово в своем «Михаэле».) Флисгес ненавидел войну и называл ее империалистической, он ненавидел кайзера, втянувшего Германию в войну, ненавидел современных ему социалистов и либералов, по чьей вине страна голодала. Он был коммунистом.

Он дал Геббельсу работы Маркса и Энгельса, среди них «Гражданскую войну во Франции» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Интернационалист и пацифист Флисгес познакомил Геббельса с трудами Вальтера Ратенау, немецкого промышленника, государственного деятеля и философа, который в противовес немецким милитаристам породил выражение: «Никогда не придет тот час, когда кайзер станет покорителем мира и вместе со своими рыцарями проедет на белом коне под Бранденбургскими воротами. В тот день всемирная история потеряет всякий смысл, а ни один из сильных мира сего, участвовавших в войне, не переживет этого» [5] В. Ратенау. «Кайзер». (Примеч. авт.) .

Заинтригованный Геббельс погрузился в книги Ратенау. Он с увлечением читал либеральную газету «Берлинер тагеблатт», выступавшую против войны и поддерживавшую Веймарскую республику. Геббельс послал туда около пятидесяти статей, среди них «Христианская мысль и социализм», «О социализации» и «Социология и психология». Главный редактор Теодор Вольф отверг их все.

Флисгес, неравнодушный к русским, снабдил его произведениями Достоевского. Великий русский писатель привел его в восторг и взволновал. Во многих характерах Геббельс узнавал знакомых юных интеллектуалов, узнавал Флисгеса, узнавал себя. Он понял, что Достоевский был невысокого мнения об интеллигенции и сомневался в пользе чтения и раздумий. «Вера вам нужна…» [6] Комментарии к «Бесам». (Примеч. авт.) – проповедовал он устами одного из героев [7] У Достоевского: «…Вера вам нужна, чтобы народ абрютировать…» Абрютировать – приводить в скотское состояние. Таким образом, Геббельс более верно понял мысль и взял ее на вооружение. (Примеч. ред.) .

Вера – но во что? И кому верить? Реакционеры и левые обвиняли друг друга в предательстве и в помешательстве. Как только Геббельс узнавал их поближе, он обнаруживал перед собой горстку молодежи, мечущейся из стороны в сторону. Перед его аналитическим умом их словеса оказывались бессмысленным фразерством, а обещания – пустыми посулами. Опереться было не на что – вокруг был вакуум. Он жаждал вдохновения, хотел быть похожим на других, он жаждал веры. Ему была нужна уверенность.