Дмитрий Володихин - Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

До нас дошла грамота Изяслава (она датируется А.Л. Хорошкевич 1265 годом), в которой он титулуется князем полоцким и, обращаясь в Ригу за подтверждением прежних договоренностей, сообщает, что находится в полной зависимости от литовского князя Войшелка:…а воли есми божий и в Молшелгове…» [180] Там же. С большой долей вероятности можно предположить, что Изяслав княжил как минимум до 1267 г., поскольку из истории Литвы известно, что Войшелк до конца опекал своих ставленников. Известно, что преемником Изяслава был Константин (возможно, как это подчеркивалось выше, его брат). Действия Константина в 1268 г. показывают, что он в этом году еще не являлся князем полоцким. [181] ПСРЛ, т. IV, ч. I (вып. I). Птрг., 1917, с. 225. В.Е. Данилевич пришел к выводу, что Константин в 70-е гг. княжил в Полоцке. [182] В.Е. Данилевич, указ. соч., с. 151–152. Правление Константина ничуть не улучшило ситуацию в Полоцкой земле.

При Константине литовские набеги на Полотчину продолжались, под 1274 г. составитель Ипатьевской летописи сообщает о походе, организатором и инициатором которого стал галицко-волынский князь Лев Данилович. В Ипатьевской летописи сообщается: «Менгу-тимер же да ему рать, и Ягурчина с ними воеводу, и Заднепровьскыи князи все да ему в помочь Романа Дьбрянского и сыном Олегом, Глебом Смоленским…» [183] ПСРЛ, т. II. — М., 1952. стб. 871–872. В числе участников похода на Литву совершенно не фигурирует князь Константин, хотя объективные обстоятельства, в которых оказалась в то время Полоцкая земля, как это следует из широко известного памятника литературы Древней Руси «Наказания Семена епископа Тверского», требовали такого участия Константина. Если участие Константина в антилитовском походе не имело места, то последнее позволяет предположить, что в 1274 г. полоцкого князя не было в живых.

В белорусско-литовских летописях сохранилось упоминание о захвате Полоцка псковским князем Довмонтом в период правления литовского князя Тройдена. [184] ПСРЛ, т. XVII. — СПб., 1907, стб. 246–262. Сообщение отличается краткостью:…пануючи великому князю Троидену и князь великий Довмонт пришодши до Пскова, возмет город Полтеск и имет княжити на Пскове и на Полоцке…». [185] Там же. Данное известие другими источниками не подтверждается, поэтому довольно проблематично настаивать на его достоверности. Объективные обстоятельства, которые сложились в 70–80-е гг. XIII в., допускали подобную возможность. Дело в том, что на литовский престол вступил в 1270 г. новый князь Тройден, который начал проводить исключительно пролитовскую политику, поэтому вполне естественно, что отношения с Полоцком у Литвы сильно обострились. Этим вполне мог воспользоваться псковский князь Довмонт.

Что же касается других полоцких уделов, то их судьба в конце в XIII — начале XIV вв. малоизвестна. Более определенно можно сказать лишь о Витебске. В конце XIII в. в Витебске княжил сын полоцкого князя Константина Михаил, дававший грамоту в Ригу. В 1318 г. в Витебске, согласно хронике Быховца, правил Ярослав Васильевич, выдавший свою дочь за сына литовского князя Гедимина — Ольгерда. [186] Хроника Быховца. М., 1966, с. 20. (см. здесь) В 1320 г. Ярослав Васильевич скончался, и витебский удел автоматически перешел к Ольгерду. [187] Там же, с. 20. Ярослав Васильевич, судя по отчеству, был сыном витебского Василия, носившего языческое имя Изяслав. (Изяслав в качестве витебского князя фигурирует в грамоте полоцкого князя Изяслава от 1265 г. Риге и Готланду.) О Друцке, Минске и других более мелких уделах что-то определенное сказать невозможно из-за полного отсутствия каких-либо сведений.

Во 2-м Белорусско-литовском летописном своде и Хронике М. Стрыйковского до нас дошло известие, которое относится к началу XIV в. (к 1307 г.), — о захвате Полоцка литовским князем Витенем. [188] ПСРЛ, т. 32, с. 32. При этом М. Стрыйковский ссылается на известия древних литовских и русских летописей. Н.Н. Улащик в своем исследовании призывал критически относиться к сообщению М. Стрыйковского, датировки которого постоянно отличались недостоверностью, но сообщения Румянцевской летописи, писанной по-польски, считал возможным принимать во внимание. [189] H.H. Улащик, Введение…, с. 51, 58–60.

Он подчеркнул следующее: «Летопись Археологического общества А.А. Шахматов относил к той группе летописей, к которой принадлежит Румянцевская, Рачинского и Патриаршая…» [190] Там же. Наблюдения ученого сближают Румянцевскую летопись и «Кройничку» со вторым Белорусско-литовским сводом. Следовательно, описание политических перемен, содержащееся в данных летописях, имеет под собой реальное историческое обоснование.