Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

Эта традиция была продолжена дворянскими историками конца XVII — начала XIX вв. Первые их представители — А.И. Лызлов (16551697), В.Н. Татищев (1686–1750) — предпочитали ограничиваться пересказом летописей и прочих описательно-литературных источников, не давая собственной интерпретации событий [6].

Одним из первых от такого способа изложения отошел историк конца XVIII в. М.М. Щербатов (1733–1790). В частности, он указывал, что яростное сопротивление марийцев и других народов Поволжья русским войскам было обусловлено длительным военно-политическим и религиозным противостоянием, жестокостью русских воевод. Присоединение Среднего Поволжья, в том числе и Горной стороны, однозначно рассматривалось им как завоевание. В то же время восточное направление внешней политики Русского государства в целом освещено М.М. Щербатовым с апологетических позиций [7].

В схожем плане рассматривал историю присоединения Марийского края и Среднего Поволжья к России выдающийся русский историк Н.М. Карамзин (1766–1826). Однако по сравнению со своими предшественниками он привлек гораздо более обширный круг новых письменных источников. При этом автор «Истории государства Российского» не только изображал марийцев как «свирепый и дикий народ», но и описывал жестокий характер завоевательных и карательных походов русских войск на марийские земли [8].

Казанский историк и этнограф А.И. Артемьев (1820–1874), опираясь на текст «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина и частично на фольклорный материал, сделал первую попытку написать краткую историю марийского народа [9]. Другой историк I половины XIX в. Н.С. Арцыбашев (1733–1841), в целом не нарушая уже отживавшую свой век традицию пересказа русских летописей, ошибочно отождествил территориально-географические группы населения Казанского ханства с современными народами Поволжья и Приуралья.

Так, арские люди, по его мнению, — это исключительно только вотяки (удмурты), горные люди — чуваши, побережные — башкиры, луговые — черемисы [10].

Н.К. Баженов (1804–1848), продолжая развивать основные положения русской историографии, показывал марийцев и все народы Среднего Поволжья как «дикарей», занимавшихся только «звероловством и пастушеством»; примечательно, что он впервые огласил тезис о добровольном характере присоединения населения Горной стороны Казанского ханства к Русскому государству в 1551 г. В то же время необходимо указать, что Н.К. Баженов пришел к верному заключению, что многие улусы после падения Казани в октябре 1552 г. не присягнули русскому царю [11].

Знаменитый российский историк Н.И. Костомаров (1817–1885) одним из первых уделил особое внимание процессу русской колонизации восточных земель, включая и марийских. Он указывал, что Казанское ханство мешало великорусской народности «подвинуться в плодороднейшие пространства», что «стремление к расширению своих жительств и к подчинению себе других земель» издревле является отличительной чертой русских. Однако, по его мнению, «того требовала не алчность к завоеваниям, а потребность самосохранения». Н.И. Костомаров, рассматривал черемисов (марийцев) как «самое свирепое из финско-татарских племен». Отождествив горных людей исключительно только с чувашами, он утверждал, что «тогда как черемисы, жившие на левой стороне Волги, отличались дикостью и воинственностью, чуваши был народ смирный и земледельческий» [12].

Проблема славяно-русской колонизации восточных земель стала одной из самых популярных в работах историков II половины XIX — начала XX вв., когда в российской исторической науке господствовала государственная школа. Выдающийся историк С.М. Соловьев (1820–1879), один из основателей этой школы, полагал, что стремление русских правителей подчинить своей власти Поволжье было обусловлено природно-географическими и экономическими факторами. Он считал, что колонизация территории расселения финно-угров представляла собой «мирное занятие земли, никому не принадлежащей». С.М. Соловьев подробно рассмотрел восточную политику Русского государства, тщательно проследил ход развития русско-казанских отношений сквозь призму борьбы между Европой и Азией, христианством и мусульманством. В целом внешнюю политику Русского государства он рассматривал с апологетических позиций [13].

В русле произведений Н.М. Карамзина, Н.И. Костомарова и особенно С.М. Соловьева, а также в разной степени своей научной значимости показана история присоединения Марийского края и Среднего Поволжья к Русскому государству в работах К.Н. Бестужева-Рюмина (1829–1897), П.Г. Заринского (1830–1881), С.В. Ешевского (1829–1865), В. О. Ключевского (1841–1911), М.К. Любавского (1860–1936), П.Н. Милюкова (1859–1943), М.И. Пинегина (1865–1935), А.П. Щапова (1831–1876), К.Ф. Фукса (1776–1846) [14].