Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

Московская и Симеоновская летописи, очевидно, приводят две редакции одного и того же известия, носящего официозный характер. Главное отличие редакции Московской летописи — настойчивое подчеркивание роли мятежа удельных князей в связи с походом Ахмата. Основное содержание известия — констатация серьезной угрозы, нависшей над Русской землей. Широковещательные цели похода Ахмата, подчеркиваемые летописным известием, не имеют аналогии в летописных сообщениях о предыдущих ордынских ратях.

За 100 лет, прошедших после Куликовской битвы, в летописях только один раз упоминается имя Батыя: по словам Софийско-Львовской летописи, Тимур Аксак в 1395 г. хотел, «аки второй Батый, разорити христианство». [358] В представлении автора летописного известия о походе Ахмата последний, таким образом, ставится на одну доску не только с Батыем, но и с Тимуром.

Вторая часть рассказа о начале нашествия раскрывает ответные меры московского правительства. «Слышав то», великий князь «нача отпускати к Оце на Брег своих воевод с силою». Князя Андрея Меньшого он «отпустил в его отчину в Тарусу противу же им». Далее рассказ приводит первую точную дату: «И потом сына своего великого князя Ивана Ивановича отпусти к Оце же на Брег в Серпухов месяца июня в 8 день». При этом подчеркивается большое количество сил, отправленных с молодым великим князем: «…многие воеводы и воинство бесчислено».

Таким образом, выдвижение русских войск на оборонительный рубеж Оки началось до 8 июня, в последних числах мая — первых числах июня. Именно к этому времени и относится реальное начало борьбы с нашествием Ахмата.

Типографская летопись после рассказа о неудаче третьего московского посольства к мятежным князьям сообщает: «В то бо время славяще царя нашествие иноплеменных». «То время» — конец мая, если известия летописи расположены (как обычно) в строго хронологическом порядке. Далее рассказывается в общей форме, что великий князь «отпусти воевод своих к Берегу противу татаром». В отличие от московско-симеоновского рассказа Типографская летопись сообщает конкретный факт, связанный с началом нашествия: «Татарове же пришедше плениша Беспуту и отидоша». [359]

Таким образом, первый удар был нанесен по одной из правобережных приокских русских волостей; судя по отходу татар, этот удар носил, видимо, разведывательный характер. По данным Типографской летописи, именно после этого началось выдвижение крупных сил на Оку. В отличие от московско-симеоновского рассказа во главе войск названы не только Иван Молодой и Андрей Меньшой, но и князь Василий Верейский. [360]

Софийско-Львовская летопись воспроизводит сначала текст Типографской летописи, а затем московско-симеоновский рассказ, так что известие о начале борьбы с Ахматом в ней содержится дважды.

Вологодско-Пермская летопись статью «О приходе безбожного царя Ахмата на Угру» начинает с нравоучительной сентенции: «Наших ради грех казнит нас ово пожаром, ово гладом, ово мором и ратью». [361] Далее содержится оригинальное изложение предыстории похода. Основная ответственность за нашествие Ахмата возлагается на короля Казимира: именно ему «нача враг выкладати… как бы привести на Русскую землю царя Ахмата». Тот же король, узнав о мятеже братьев и «слышав гнев великий Ахматов царев на великого же князя», «порадовался тому». [362] Затем излагается содержание «речи» короля к Ахмату через посла Кирея Амуратовича. В этой «речи» король сообщил Ахмату о феодальном мятеже на Руси (удельные князья «из земли вышли со всеми семьями, ино земля ныне Московская пуста»), о том, что-де с ним, с королем, великий князь «ныне не мирен же», и обратился к Ахмату с призывом начать нашествие («время твое»), обещав свою помощь («А яз нынече за свою обиду с тобою же иду на него»). По словам летописца, Ахмат в ответ на это «совет чинит на осень на усть Угры с королем». Далее рассказывается о посылке к Берегу русских войск, причем Ивану Молодому велено «стояти усть Угры». [363]

Рассказ Вологодско-Пермской летописи в этой своей части производит впечатление сложной контаминации подлинных известий и позднейших домыслов летописца. Явно позднейшего происхождения сообщение об отправке Ивана Молодого с самого начала на устье Угры. Сведения об имевшейся якобы точной договоренности о встрече на Угре литовских и ордынских сил также вызывают сомнение: по существу своему такая договоренность возможна, но русским она в то время не могла быть известна.