Владимир Малышев - Петербург - необыкновенные биографии [Город и его великие люди] [litres]

Академик Углов не любил лекарств. Считал, что чрезмерное увлечение лекарствами – одно из наваждений нашего времени. По его мнению, человеческий организм обладает огромными ресурсами, и главное – помогать его мобилизации на борьбу с болезнью.

Академик искренне и глубоко верил в Бога. В советские времена тайно крестил своих детей. А когда времена переменились, стал регулярно ходить в церковь, причащаться. Любил говорить, что врач послан больному от Бога и должен лечить его с Божьей помощью. Его книги получили благословение священников, он встречался с митрополитом, говорил о земном, о том, как помогать людям.

«Я никому не навязываю свои взгляды, ведь храм – в душе», – говорил Федор Григорьевич.

Когда Соловьеву-Седову исполнилось 60 лет, его друг поэт Михаил Матусовский сделал ему сюрприз. Приехал в Ленинград, где отмечали юбилей композитора, и поднялся на сцену в отглаженном костюме, но с солдатским вещевым мешком в руках. Снял его с плеча и стал вынимать подарки для юбиляра: мыло «Подмосковные вечера», пудру, одеколон, духи, конфеты, сигареты и все это с названием «Подмосковные вечера»! Зал встретил эту шутку смехом и аплодисментами.

Всем стало ясно, что такого яркого свидетельства всенародной популярности не было еще в нашей стране ни у одного композитора. Не считая, конечно, того, что Соловьев-Седой имел высшие советские награды, много лет возглавлял Союз композиторов, был депутатом Верховного Совета, заседал в президиумах и комитетах. Но самое главное – Соловьев-Седой написал около 300 замечательных теплых и задушевных песен, пронизанных глубоким патриотизмом и чувством горячей любви к Родине. Многие из них поют до сих пор.

А родился самый народный в нашей стране композитор в Петербурге в простой семье. Его родители Анна и Павел Соловьевы были псковскими крестьянами, приехавшими в Петербург на заработки. Детство Василий провел в доме 139 на Невском проспекте, где его отец работал дворником. Летом волосы у него совсем выгорали от солнца и становились белыми, за что мальчишки во дворе называли его Седым. Дворовая кличка потом стала творческим псевдонимом и срослась с фамилией, превратив автора в Соловьева-Седого.

Мать будущего композитора работала горничной у знаменитой певицы Анастасии Вяльцевой, которая подарила ей граммофон и набор пластинок.

Когда Василию было 8 лет, он попросил отца купить ему в музыкальном магазине балалайку – единственный известный тогда в крестьянской среде музыкальный инструмент. «У меня слезы обильно текли по лицу – вспоминал потом композитор. – Отец, наконец, сдался, зашел в магазин и купил мне балалайку попроще». Потом Вася освоил гитару, а потом и пианино. В его доме на Старо-Невском открылся маленький кинотеатрик «Слон», где крутили немые фильмы с участием Веры Холодной, которые шли под аккомпанемент пианино. Впервые увидев эту диковину, Вася упросил киномеханика разрешить ему попробовать и тут же, по слуху, подобрал на клавишах «Месяц ясный». Восхищенный механик разрешил ему учиться играть, а в обмен за это будущий композитор подметал зал.

Однако Василий поначалу мечтал стать кораблестроителем. Но ранняя смерть матери и болезнь отца заставили его отправиться на заработки: он играл в клубах, работал аккомпаниатором в кинотеатрах, клубах, подрабатывал на радио. Так музыка стала его профессией. Василий окончил музыкальный техникум, а потом консерваторию.

Как композитора, его впервые заметили на конкурсе массовых песен в 1936 году. Сразу две его композиции – «Парад» и «Песню о Ленинграде» – удостоили первой премии. Очень скоро появились другие. Песни молодого автора стали исполнять тогдашние знаменитости Ирма Яунзем и Леонид Утесов.

22 июня 1941 года началась война, и уже в июле Соловьев-Седой написал первую военную песню «Играй, мой баян». Затем одна за другой появилось множество замечательных, горячо любимых в народе песен: «Вечер на рейде», «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк», «На солнечной поляночке»… Их часто исполняли перед солдатами на передовой, а сам Соловьев-Седой возглавил фронтовой театр «Ястребок». Моряки выстукивали мелодию «Вечера на рейде» азбукой Морзе. А знаменитая Марлен Дитрих, когда уже много позднее услышала его песню «Соловьи», сказала: «Этой песни мне так не хватало на войне!». Не случайно сам Георгий Жуков шутливо называл композитора «маршалом песни».