Михаил Покровский - Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв

Благодаря этому, прежде всего уменьшилась доставка муки в города, и в ноябре 1916 г. мы имеем для Ленинграда только 91% нормальной доставки, в декабре 1916 г. — 47% и только к январю 1917 года искусственными мерами удалось поднять эту цифру до 57%. Так как нужно быть справедливым даже к величайшим мерзавцам, то я не могу не привести как образчик деловитости и хитрости Распутина, что он это предвидел и по-своему пытался предупредить об этом своих коронованных покровителей. В одном из писем Александры Федоровны к Николаю II мы встречаем рассказ о том, как Распутину всю ночь были видения, ему грезились станции, поезда, забастовки, и результатом этого был указ о так называемых «продовольственных неделях», о том, чтобы в течение целой недели возить по определенным линиям исключительно только съестные припасы. Это было в 1915 году. Уже в 1915 г. Распутин предвидел ту апельсинную корку, на которой поскользнулась династия Романовых в феврале 1917 года. Совершенно естественно, что все эти факты должны были определенным образом влиять и на настроение рабочих масс. Вы помните, каким тоном разговаривали студенты с градоначальником Адриановым в первые «весенние» месяцы войны, хотя эта весна войны и приходилась на сентябрь месяц. А вот как год спустя, даже меньше года, в апреле месяце 1915 года разговаривали с помощником этого градоначальника рабочие: «На Преображенском рынке, на поднятый бабами шум по поводу дороговизны собралась толпа. Приподнятость настроения сейчас же опрокинулась на полицию, и когда г. Модль стал в резкой форме говорить толпе, одна женщина ударила его камнем, и тут же толпа вытащила его из автомобиля, била и тащила к реке, при чем г. Модль просил: «Что я вам сделал, братцы, простите»... и т. д. Были вызваны войска, но женщины вплотную подошли к солдатам и стали кричать: «Разве у вас нет жен — им так же плохо, как и нам. Стреляйте в нас, и ваших застрелят». Такие же сцены были и на Пресне, и в Грузинах, и на Сивцевом Вражке, где были разбиты все стекла в магазине Чичкина по случаю отказа в молоке одним и отпуска его другим».

Уже весной 1915 года в рабочей массе под влиянием этой обратной экономики войны складывалось совершенно определенное настроение. Поскольку эта масса, хотя тогда еще из самого глухого подполья, уже организовывалась нашими большевиками, постольку это проявлялось и в известных организованных действиях, и притом чрезвычайно опасного для правительства типа. Насколько глухое подполье было в то время, я всегда иллюстрирую одним фактом, — как питерский комитет нашей партии собирался буквально в болоте: под Питером много болот, и это было единственным местом, безопасным от шпиков, от налета казаков и т. д. Уже к концу 1915. г. мы могли похвастаться крупными успехами непосредственно на фронте. Это была знаменитая история на броненосце «Гангут», где была обнаружена подготовка настоящего матросского восстания. В результате этого два моряка были расстреляны, остальные преданы суду, и затем по ниточкам сыщики добрались до соответствующей революционной организации. Она была арестована в декабре 1915 года, а осенью 1916 г. ее судили. Характерно, что к этому времени настроение в массах до такой степени поднялось, что никого не посмели расстрелять, несмотря на то, что восстание во флоте, подготовка восстания во флоте в военное время есть тягчайшее с военной точки зрения преступление, и нужно было ожидать массового расстрела; но расстрелять никого не посмели, ибо уже только один суд над этой морской организацией вызвал забастовку 130000 рабочих в Питере. В случай расстрела нужно было ожидать форменного взрыва, вроде московской октябрьской забастовки, и правительство отступило. Предусмотрительно распространили через буржуазную прессу, что судят по 102 статье, где о смертной казни не могло быть речи. Адвокат Соколов, который защищал матросов, рассказывал, что на 102 статью со 101, по которой полагался расстрел, отступили именно из-за роста революционного настроения в массах. Таким образом, в течение уже 1915 г., к концу его, обнаружилось определенное революционное настроение в рабочем классе, проявлявшееся и организованно в виде движения моряков, проявлявшееся неорганизованно в виде тех беспорядков, о которых я вам говорил.

Эта обратная экономика войны естественно шла поперек дороги той политики буржуазии, которая ей удалась как будто с военно-промышленными комитетами. К осени 1916 года напряжение достигло таких пределов, что даже оборонческая пресса, т.е. социал-демократическая оборонческая пресса, начала разговаривать о необходимости так или иначе кончить войну, предварительно свергнув самодержавие. Прокламации, выпускавшиеся в январе 1917 года социал-демократическими организациями, призывали к тому, чтобы народ сам кончил войну, ибо самодержавие очевидно не сумеет ее кончить. Это настроение даже оборонцев очень характерно и его необходимо подчеркнуть. Не решаясь прямо восстать против войны, они начали понемногу переходить на рельсы революционного оборончества.