Ахрор Мухтаров - Хрестоматия по истории Таджикской ССР

В 80-х годах XIX в. началось строительство железной дороги в Средней Азии. «Закаспийская дорога, — писал В. И. Ленин, — стала «открывать» для капитала Среднюю Азию». (В. И. Ленин, соч., т. 5, стр. 74).

К 1900 г. на трех станциях мы видим следующий грузооборот и движения пассажиров (см. «Путеводитель по Туркестану и Среднеазиатский железной дороге», под ред. А. И. Димитриева — Мамонова, СПб., 1903, с. 344). Вывоз товаров из каждой станции превышает ввоз и свидетельствует о специализации отдельных районов в производстве того или иного продукта. Кроме того, вывозимые предметы являются ярким примером того, как Средняя Азия служила царизму и русским капиталистам источником сырья.

1. Станция Черняево (современная Урсатьевская), через которую в. основном отправлялись грузы Ура-Тюбинского участка.

из них: пшеницы — 134934 пудов, кишмиша — 96286 пудов и сушеных фруктов — 10719 пудов.

из них: кишмиша — 78005 пудов, сушеных фруктов — 76766

пудов, хлопка: — 102120 пудов, шелка и коконов — 1354 пудов.

3. Станция Драгомирово (на территории современного Пролетарского района Таджикской ССР).

Проведение железной дороги, наряду с положительным значением, для культурно-экономического развития Средней Азии имело и отрицательные стороны. Массовый ввоз в Среднюю Азию русских фабричных изделий разорял некоторых местных ремесленников, которые не выдерживали конкурентную борьбу с русскими капиталистами.

Об этом свидетельствует пример, приведенный в работе В. Разводовского «Опыт исследования гончарного и некоторых других кустарных промыслов в Туркестанском крае» (Журнал «Туркестанское сельское хозяйство», 1916, № 6, стр. 567; № 7, стр. 637 — 638).

«Проведение Средне-Азиатской железной дороги, в особенности железнодорожной ветви от ст. Коган до г. Бухары очень неблагоприятно отразилось на состоянии гончарного промысла в Бухаре. Местные гончары были не в состоянии конкурировать с фабриками, которые благодаря железной дороге окончательно заполнили посудой рынок Бухары. В конце концов гончары, постепенно забрасывая изготовление более ценной и тонкой посуды, украшаемой орнаментами... занялись изготовлением более грубой посуды».

Исследуя гончарный промысел в Ходженте, мне удалось видеть посуду, изготовленную 25 — 30 лет тому назад, настолько лучшей по своему качеству по сравнению с настоящей, что даже не верится в происхождение ее из Ходжента.

Несмотря на то, что гончарный промысел падает в Ходженте, не выдерживая борьбы с фабрикантом, который проник всюду, где только возможно, все-таки установившаяся многими десятками, а может быть и сотнями лет, слава ходжентских гончаров доставляет монополию тем, кто ее приобрел, и сохраняется за ними в ряде поколений... В конце концов и в Ходженте фабрикант выжмет все, что сохранилось от прошлого, старики-гончары отойдут в вечность, а молодежь уже не в состоянии будет бороться и станет приготовлять самую простую посуду «куза», «хум» (корчаги для воды), трубы для арыков и проч., как это уже случилось в Бухаре.

В Ходженте, в кишлаке Сарыхсиян Ура-Тюбинской волости, в селении Нау Унджинской волости и других близлежащих местах этого района — 19 гончарных мастерских.

Ходжентские гончары считаются лучшими в крае: их знают во всей Самаркандской области, в Бухаре, и в Фергане; многие из них ездят в Самарканд, Бухару и дальние кишлаки, где их встречают с большой радостью. Проработав несколько месяцев у местных гончаров, они снова уезжают в свои родные гнезда. В такие времена они «зарабатывают хорошие деньги, так как гончары в других местах смотрят на них, как на высших мастеров недосягаемой для них техники, и делятся с ними прибылью пополам».

«Туркестанский кустарь живет исключительно на средства, зарабатываемые от продажи своих изделий».

Амляковые или государственные земли (замини амлок) предоставлялись земледельческому населению на правах потомственного пользования. Размер подати с таких земель был больше, чем размер хераджа, так как налог с амляковых земель включал плату и за воду, и за землю.