Ахрор Мухтаров - Хрестоматия по истории Таджикской ССР

(Рюи Гонзалес де Клавихо — Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканде в 1403 — 1406 гг. СПб., 1881, с. 226 — 228, 316 — 318. 325 — 331).

Земля этого царства Самаркандского очень населена, и почва очень плодородна и всем богата. При этой большой реке [Аму-Дарье — А. М.] есть обычай, который царь приказывает соблюдать, что когда царь перейдет с одного её берега на другой, сейчас ломают мост и после него никто не смеет пройти по этому мосту. Через реку лодки перевозят людей с одной стороны на другую; но никто не смеет и никого не пропускают плыть в лодках из Самаркандского царства сюда, кто не покажет грамоту с обозначением, откуда он и куда отправляется, хотя бы он был из соседства; а кто хочет переехать в царство Самаркандское, тот переезжает, не показывая никаких грамот. При этих лодках царь определил большую стражу, и она берет большую пошлину с переезжающих. Стража эта поставлена у реки вот для чего: царь перевез на Самаркандскую землю много пленных изо всех завоеванных им стран для того, чтобы населить её и возвеличить и [стража должна стеречь], чтобы они не убегали и не ворочались на свои земли. И даже в то время, как ехали посланники, они встречали на Персидской и Хорасанской земле людей, которые по поручению царя, если находили где-нибудь сирот и безродных людей или бедных мужчин и женщин, у которых не было ни дома, ни имущества, сейчас силою брали их и отвозили в Самарканд, чтобы они поселились там: кто вел корову, кто барана или двух овец, или коз; а управления тех мест, куда они приходили, кормили их по приказанию царя; и таким образом, говорят, цари привели в Самарканд добрых сто тысяч человек, если не больше.

В городе Самарканде продается каждый год много различных товаров, которые привозятся туда из Китая, Индии, Татарии и разных других мест и из самого Самаркандского царства, которое очень богато; и так как в нем не было большого места, где бы можно было продавать все в порядке, царь приказал провести через город улицу, по обеим сторонам которой были бы лавки и палатки для продажи товаров. Эта улица должна была начинаться в одном конце города и, проходя сквозь весь город, доходить до другого конца. Эту работу царь поручил двум своим мирассам, давши им знать, что если они не приложат к ней всего старания заставлять работать день и ночь, то заплатят головою. Мирассы начали дело и принялись разрушать дома, которые встречались в тех местах, где царь велел провести улицу, чьи бы они ни были, не обращая внимания на хозяев; так что хозяева, видя, что их дома разрушались, собирали свое добро и все, что у них было, и бежали. Как только одни работники кончали ломать, сейчас являлись другие и продолжали работу. Улицу провели очень широкую, и по обеим сторонам поставили палатки; перед каждой палаткой были высокие скамейки, покрытые белыми камнями. Все палатки были двойные, а сверху вся улица была покрыта сводом с окошками, в которые проходил свет. Как только оканчивалась работа в палатках, тотчас же помещали в них торговцев, которые продавали в них разные вещи. На некоторых расстояниях улицы были устроены водоемы. Народ, работавший здесь, получал плату от города; и работников являлось, сколько бы ни потребовали те, которые заведовали этим делом. Работавшие днем уходили, когда наступала ночь, и приходили другие работать ночью. Одни ломали дома, другие уравнивали землю, третьи строили, и все они до того шумели день и ночь, что казалось точно тут черти. Прежде чем прошло двадцать дней, было сделано столько, что удивительно. Люди, которым принадлежали разрушенные дома, жаловались на это, но не смели ничего сказать царю; однако некоторые собрались и пришли к Кайрисам [18] Очевидно, ишаны — духовные наставники, обладавшие большими богатствами и огромным политическим влиянием. , которые были близки к царю, прося их поговорить с царем; эти Кайрисы происходят из рода Магомета. Раз, играя в шахматы с царем, один из них сказал, что так как ему угодно разрушать дома для устройства этого помещения, то не заплатит ли он убытки. Говорят, царь рассердился на эти слова и сказал: «Этот город мой; я его купил на свои деньги; у меня есть на это грамоты и я покажу вам их завтра. Если окажется справедливым, то я заплачу то, что вы требуете». Это он сказал таким тоном, что Кайрисы раскаялись, что заговорили и потом, говорят, даже удивлялись, как он не велел их убить, и как они избавились от наказания; говорят, что все, что царь делает, — хорошо, и его приказание должно быть исполнено.