Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

В 821 г. войска Фомы направились против Константинополя, но в феме Опсикий потерпели жестокое поражение. Прибрежные области Малой Азии были тесно связаны с Константинополем, тут имелись земельные владения многочисленных константинопольских ктиторов, и связи со столицей определяли позицию стратиотов Опсикия. Эта фема оставалась базой для правительства Михаила II.

Тогда армия Фомы направилась к Константинополю с запада. Опираясь на флот фемы Кивиреотов, в жестоких боях преодолевая сопротивление константинопольских морских сил, войско Фомы высадилось во Фракии. Тут Фома получил значительное подкрепление. Во Фракии было много армян, насильственно переселенных из Малой Азии, которые находились в тяжелых условиях. Многие из них были павликианами. К Фоме присоединились и местные славянские племена, которые хотели освободиться от гнета византийского государства [142] Genes., p. 32. .

Фома подступил вплотную к Константинополю. Началась длительная осада столицы. Даже некоторые представители высшей знати, вроде Григория Птерота, стали присоединяться к восставшим. Однако ожидания Фомы, что жители Константинополя откроют ему ворота, не оправдались; константинопольцы отчаянно защищались. Эта стойкость города вызвала некоторые сомнения в победе Фомы, колеблющиеся элементы стали переходить к императору. Тем временем Михаил сумел привлечь на свою сторону болгарского хана Омортага. Болгарский хан весной 823 г. предпринял неожиданную диверсию в тылу войск Фомы. Это вызвало перелом в ходе восстания. Армия Фомы уже не смогла оправиться от удара болгар.

В лагере Михаила все разногласия были забыты — во имя спасения господствующих кругов Византии, тогда как среди восставших, по мере того как затягивалась гражданская война, противоречия становились все более острыми. Руководящая верхушка не провела социальных реформ, не установила демократического управления. Нуждаясь в денежных средствах, Фома использовал старый финансовый аппарат, старую налоговую систему. Лишь непосредственное окружение узурпатора, где было немало авантюристов, обогащалось, тогда как положение народных масс, втянутых в длительную войну, не становилось лучше. К тому же содействие арабов Фоме дискредитировало его движение и дало возможность противникам (например Феодору Студиту) объявить это движение «нашествием иноплеменников» [143] PG, t. 99, col. 1412. .

Охлаждение населения к Фоме отразилось на ходе восстания. Фома продолжал военные действия, но летом 823 г. должен был снять блокаду Константинополя. С остатками войска он отступил в Аркадиополь, все еще угрожая столице. Однако в среде восставших начался разброд, в конце 823 г. Фому выдали, и Михаил предал его мучительной казни.

Сопротивление сторонников Фомы продолжалось и после его казни. Только в 825 г., после падения последнего оплота восставших — Каваллы, с движением было покончено.

Первое антифеодальное восстание было подавлено благодаря сплочению сил константинопольской аристократии и фемной знати. Подавление восстания сопровождалось конфискациями имущества тех, кто примкнул к восставшим, при этом конфискованные земли немедленно передавались военным, сторонникам Михаила [144] «Царь, я отдал повстанцев под суд, конфисковал имущество врагов твоего отца и противников христиан, имения их взял и отдал оруженосцам Вашего Владычества», — говорил позднее один из наместников императору Феофилу (Житие Антония Нового. — ППС, вып. 57. СПб., 1907, стр. 235, § 31). . Фемная знать вышла из этих событий значительно окрепшей.

Восстание Фомы способствовало сближению иконоборцев и иконопочитателей. Михаил освободил из заточения Феодора Студита и его сторонников, а Феодор Студит в свою очередь писал во время блокады Константинополя: «Теперь не время возобновлять прошлые споры. Это приносит смуты. Теперь время единомыслия!» [145] PG, t. 99, col. 1412. .

После подавления восстания Михаил стремился не разжигать религиозных споров и предоставлял каждому относиться к иконам такт как тот хочет. Иконы не конфисковывались, однако требовалось, чтобы в храмах их привешивали достаточно высоко во избежание извращенных форм поклонения [146] MGH, Legum Sectio III. Concilia, II, 2, p. 475. . Все споры об иконах были запрещены. Выдвигались идеи компромисса. Так, Студит сообщает, что он познакомился с одной книгой иконоборца, в которой говорится, что иконы нужны только в назидание простому народу, а не для просвещенных. Впрочем, Студит отверг такую форму компромисса [147] PG, t. 99, col. 1537. .