Михаил Барг - Великая английская революция в портретах ее деятелей

Итак, положение «земля — общая сокровищница всех детей божьих» выступает в социальной философии Уинстенли отправным и конечным аргументом, при помощи которого он, во-первых, обосновывает коммунистический идеал общества будущего и, во-вторых, намечает конкретную программу решения проблемы пауперизма в стране, причем не в далеком будущем, а немедленно. Если реализацию первого Уинстенли ставил в зависимость от распространения «света истины», уже воссиявшего в сердцах бедных, на весь род человеческий — процесса спонтанного и медленного, то за проведение в жизнь второго он вступил в борьбу не только словом, но и делом. Он отлагательств больше не терпит.

Рассмотрим самым сжатым образом ход мыслей Уинстенли в обоих случаях. «Когда этот универсальный закон справедливости воспрянет в каждом мужчине и в каждой женщине, тогда никто не будет претендовать на какое-либо творение, говоря: „Это мое, а это ваше“, „Это — моя работа, а это — ваша“, а каждый приложит свои руки к обработке земли… и благословение земли будет общим для всех. Когда человек нуждается в зерне… пусть возьмет его из первого встретившегося ему амбара». В этом смысл знаменитого коммунистического откровения Уинстенли — «работайте вместе, вместе ешьте свой хлеб». Не следует только снова-таки упускать из виду, что его предпосылкой является признание земли «общей сокровищницей человечества».

Таково первое и решающее условие освобождения угнетенных и униженных. «И все слезы, вызываемые рабством, не прекратятся до тех пор, пока земля не станет общей сокровищницей тех, кто трудится на ней». В этом случае земля не имеет собственников, и понятие «общая сокровищница» уже не содержит ничего общего с понятием «собственность», у которого, по Уинстенли, лишь один смысл — частная собственность. Земля в «царстве справедливости» имеет только одного лорда — творца, людям же, всем без исключения, дарован свободный доступ к их общей кормилице и тем самым возможность питаться плодами своего труда. Применительно к своим соотечественникам Уинстенли писал: «Все мужчины и женщины в Англии являются детьми этой страны, земля же божья, а не отдельных людей, претендующих на особый интерес к ней в сравнении с интересом других».

Однако, сознавая, что, поскольку «свет истины», хотя и занимается уже в сердцах обездоленных, еще даже не коснулся сердец имущих, постольку, опираясь на «естественное», «прирожденное» право всех англичан, Уинстенли требует отдать бедным их «законную долю» и в общем «наследстве» признать за ними право свободного доступа к неподеленным, общинным землям и пустошам, на которых они могли бы «вместе трудиться» на общее благо [149] Это заключение, как день и ночь, разнится с суждением на эту тему, высказанным «шелковым индепендентом» Айртоном на конференции в Пэтни в октябре 1647 г. По его мнению, «прирожденное право англичан-бедняков ограничивалось лишь „правом“ дышать воздухом Англии», но не более того. . Вторая предпосылка этой «программы-минимум» — отказ бедных наниматься на работу на земле имущих. Своим трудом по найму бедные обеспечивают имущим вольготную жизнь, превращая их в лордов и властителей над другими. Отсюда слова, «услышанные» Уинстенли в трансе: «Кто обрабатывает землю для какого-либо лица или лиц, рука господа настигнет такого работника». В итоге для реализации плана Уинстенли, учитывая, что насилие над кем-либо полностью исключалось, оставался лишь один путь: убеждение, и в частности указание бедным на общинные земли как на их «справедливую долю», и призыв к тому, чтобы они повсеместно и явочным порядком приступили к их обработке. Иными словами, «если богатые все еще желают удерживать эту собственность „моего“ и „твоего“ нерушимой, пусть они обрабатывают свою „собственную“ землю собственными руками. И пусть „простой народ“, т. е. беднота, утверждающая, что земля „наша“, а не „моя“, пусть бедные работают вместе, сеют вместе хлеб на общинных землях и совместно пользуются плодами своих трудов».

Уинстенли искренне верил в реальность этого плана, поскольку фонд все еще сохранившихся неподеленными общинных и пустотных земель был столь обширен, что его с лихвой хватило бы для «освобождения бедных» от унизительного рабского труда по найму и отведения от них угрозы голодной смерти, если в найме им отказывали.

«Поделите Англию на три части, — писал он, — едва ли одна из них обрабатывается, следовательно, здесь земли достаточно для поддержания всех ее детей, между тем многие умирают из-за нужды или живут под тяжелым гнетом бедности всю жизнь».