Манаф Сулейманов - Дни минувшие

Человек широкой натуры, редкой смелости и гордости, Муртуз Мухтаров в то же время был личностью деловой и предприимчивой. Пришли к нему как-то трое молодых людей — собирали пожертвования в пользу бедных студентов-азербайджанцев. Нефтяной магнат говорит: знаете что, дорогие мои, я никогда в жизни не тратил денег впустую. А научу-ка я вас вот чему. Дайте мне вексель, возьмите деньги в долг и откройте в городе мануфактурную лавку. Сами торгуйте, сами управляйте. Я такую студенческую лавку в Петербурге видел. Они получают неплохую прибыль. Я пошлю письма мануфактурщикам Москвы и Питера, чтобы продавали вам ткани подешевле и в кредит. А когда подзаработаете, отдадите.

Студентов не прельстило предложение Мухтарова, и они ушли с пустыми руками.

…Известным в Баку и далеко за его пределами нефтепромышленником был также ШАМСИ АСАДУЛЛАЕВ. Подобно Муртузу Мухтарову, он родился в Амираджанах и происходил из рода батраков и аробщиков. Отец, братья и он сам подряжались на уборку пшеницы и ячменя, которые сеяли в Сураханах, затем перевозили урожай с поля на мельницу, или же отправлялись с грузами из Баку в Тифлис и обратно.

Благодаря разразившемуся в Баку нефтяному буму, Шамси становится миллионером. Закладывает промысла, создает свой нефтеналивной флот. Строит для семьи величественный особняк. Бывший дом миллионера Асадуллаева основным фасадом выходит на улицу Гоголя, два других фасада смотрят на улицу Толстого и Ази Асланова. Были у него в городе и другие здания.

Каспий и Волгу бороздили морские и речные суда, перевозящие нефть и принадлежащие Шамси Асадуллаеву. В народе его прозвали "гроза Нобелей". Действительно, где бы ни открывали свои конторы и отделения братья Нобель в России, Туркестане, Иране, даже в Финляндии, — рядом с ними немедленно появлялась контора Шамси Асадуллаева, который продавал нефть значительно дешевле и тем самым переманивал клиентов шведской фирмы.

В конце октября, когда навигация на Волге прекращалась, цены на нефть в Баку сильно падали. Этим пользовались крупные нефтепромышленники, в частности, Шамси, скупая у мелких владельцев нефть за копейки и наполняя цистерны и резервуары. Весной они отправляли нефть клиентам и продавали ее в несколько раз дороже. Так наживались огромные состояния.

В Баку у Шамси была жена-мусульманка. Он имел от нее двух сыновей и двух дочерей. В Москве он содержал вторую семью. Отец его русской жены Марии Павловны — был сенатором и человеком, приближенным к царской фамилии. С помощью тестя-сенатора и "черного золота в Баку все двери Москвы и Петербурга распахнулись перед вчерашним батраком настежь. Вскоре он построил на берегах Невы, неподалеку от Зимнего дворца, красивый особняк. Да и в Москве отгрохал для Марии дом с бассейном и оранжереей. Каждый год они отправлялись с женой в путешествие по городам Европы, подолгу жили на знаменитых курортах.

Зиму Шамси, как правило, проводил в Москве или Петербурге, заключал сделки с купцами, а к Новруз-байраму возвращался на родину, чтобы самолично проследить за отправкой нефти клиентам. Он приезжал в свое имение в Мардакянах и все дни проводил в кутежах и веселье, закатывал пиры закадычным друзьям, рассказывая им байки и анекдоты из жизни великосветского Петербурга. Часто устраивал званые обеды в своем бакинском доме. Тогда на центральном куполе взвивался штандарт, оповещая округу о том, что миллионер Асадуллаев просит пожаловать к себе друзей и родных на меджлис.

Старый буровой мастер, ветеран труда Мовсум-киши как-то рассказывал: "Была середина весны. Прошел Новруз-байрам. Я работал в саду своего родственника, Муртуза Мухтарова. Поливал цветы, взрыхлял землю лопатой, кормил птиц, в развешенных по саду в клетках и певших на сотню голосов. Рядом, в небольшом открытом загоне, резвились джейраны и маралы. Казалось, все — и цветы, и птицы, и звери — приветствуют весну. Ко мне подошел нукер и сказал, что Муртуз-ага просит вас пожаловать к нему. Я поднялся на застекленную веранду. Муртуз Мухтаров говорит мне:

"Сынок, Ага Шамси из Московии вернулся, он на своей даче сейчас. Сходи к штукатурщику уста-Месмели, пускай заглянет ко мне вечерком. Наведаемся к Ага Шамси. Уста-Месмели — человек словоохотливый, с ним в компании не скучно".

Словом, собрались мы и пошли вечером к Асадуллаеву. Он играл в нарды. Принял нас сердечно, велел приготовить чай. Настроение у него, однако, было подавленное. Таким мы его никогда не видели. Какой-то пароход, приближаясь к берегу, дал гудок. Уста-Месмели сказал: "Ага Шамси, это твой пароход. Слышь, свистит, словно тебя окликает. Я этот свист среди тысячи других отличу. Пароход, если мне память не изменяет, на имя твоего сыночка старшего, дай ему аллах здоровья…".