Лидия Брагина - История Италии. Том I

Несмотря на возникновение остготской знати (провинциальной и придворной) и ее значительную роль в политической жизни Италии, она не успела еще за время существования Остготского королевства сложиться в единый господствующий класс — как в силу ее внутренней структуры и социального состава, так и ввиду того, что ей противостояла гораздо более сплоченная позднеримская землевладельческая знать (в провинциях и в центре). Она не сделалась таким классом и во время длительной войны с Византией, когда очень усилилась роль свободных готских ополченцев.

Едва мы переходим от остготов к римскому населению Италии, как тотчас же погружаемся в совершенно иную социальную среду, напоминающую позднеримский, уже разлагающийся рабовладельческий уклад, сильно поколебленный как идущим с III–IV вв. внутренним перерождением (усиление роли колоната в хозяйстве латифундий и императорского фиска с последующим прикреплением колонов к их земельным участкам), так и остготским завоеванием с его последствиями (разделы и захваты земель), но отнюдь не разрушенный указанными процессами.

Прежде всего это проявляется в структуре крупной земельной собственности и системе эксплуатации римских непосредственных производителей. В источниках фигурируют римские fundi и виллы, которые обрабатываются трудом рабов, колонов разных категорий, а также лично свободных зависимых земледельцев. Структура этих крупных земельных владений представляет собой такое сочетание мелких хозяйств колонов и посаженных на землю рабов с крупной собственностью землевладельца, при котором мелкие хозяйства лишены всякой экономической самостоятельности и служат лишь интересам собственников латифундий и вилл, а непосредственные производители являются юридически неправоспособными.

Высший правящий класс составляли те владельцы латифундий, которые входили в состав сенаторского сословия, состоявшего из различных разрядов ( illustres, clarissimi ). Остальные крупные собственники, не принадлежавшие к сенаторскому сословию, имели свои владения в разных провинциях Италии и не заседали в верховном политическом органе — Сенате. Изменения, происходящие в их среде, явствуют из данных источников о мобилизации земельной собственности, а именно о тяжбах из-за земельных владений, об их продаже, разделах между двумя собственниками, а также о дарениях [27] Ed. Theod., § 44–47, 52–53. . Римские землевладельцы Италии VI в. делились на те же категории, которые были типичны для Позднеримской империи IV–V вв. Наиболее крупные землевладельцы, принадлежавшие к знати ( genere nobiles ) и обладавшие значительной патримонией, ставили межевые знаки («титулы») на границах чужих владений, распространяя тем самым свой патронат на их население и присваивая их в собственность. Эдикт Теодориха, с одной стороны, ведет борьбу с подобным явлением, сохранившимся с IV–V вв., а с другой стороны, узаконивает его, ибо предоставляет право ставить титулы только фиску, но в то же время и тем лицам, кому это право пожаловано фиском. Однако таких лиц насчитывалось немало, так как к ним могли принадлежать все члены сенаторского сословия. Землевладельцы, не получившие от фиска соответствующей привилегии на захват чужого владения путем установки титулов на его территории, карались, согласно Эдикту, смертной казнью, если они делали это по собственной инициативе. Остальные римские землевладельцы являлись средними собственниками ( possessores в широком смысле слова) либо мелкими — владельцами отдельных мелких участков (они обозначались тем же термином, но принадлежали к податному слою римского населения и приравнивались к трибутариям).

Судя по Эдикту, посессоры вели тяжбы из-за недвижимости, так как, захватывая чужие владения, они в то же время сами незаконно лишались собственных владений; к посессорам в широком смысле слова относится, по-видимому, и § 132 Эдикта, где сказано, что посессор не обязан доказывать свое право на земельное владение.

Для владения любого посессора Эдиктом устанавливается 30-летняя давность, по истечении которой никто не может возбуждать иск против его законных прав на обладание данным имуществом, причем, согласно одной из статей, в состав имущества входит не только недвижимость, но и зависимые от посессора люди — и не одни колоны и рабы, а и куриалы, а также и коллегиаты [28] Ibid., § 10–11. . Это подтверждает мысль, что термином «посессоры» могли обозначаться и собственники типа помещиков средней руки. Эдикт Теодориха энергично защищает вотчинную собственность различных категорий и налагает суровые кары за всякие нарушения собственности на землю, движимое имущество и на непосредственных производителей, какой бы характер эти нарушения ни носили. В их числе Эдикт упоминает и мятежные действия скопом, и уничтожение межевых знаков, и кражу скота, похищение и сманивание рабов, работорговлю, а также изнасилование чужих рабынь и женщин-оригинарий, и, наконец, захваты, совершаемые рабами или колонами.