Цецилия Кин - История Италии. Том II

При этом победа Французской революции служила итальянским республиканцам великим примером и подспорьем, укреплявшим в них уверенность в правильности и конечной эффективности избранного ими пути. Кроме того, именно пример «единой и неделимой республики» во Франции в значительной мере содействовал тому, что среди итальянских патриотов стало расти и крепнуть сознание исторической и национальной общности Италии и стремление видеть в кой единое политическое целое и родину всех итальянцев. Город Онелья в Пьемонте, занятый французской армией в 1794 г., в течение последующего года стал очагом итальянского патриотизма. Здесь собралась большая группа республиканцев-изгнанников из различных государств Италии, которые под руководством французского комиссара этой территории Филиппо Буонарроти (уроженца Тосканы, убежденного революционера и итальянского патриота, непосредственно испытавшего влияние французского якобинства) совместно участвовали в правительственной деятельности и пропаганде среди населения. Связи, установившиеся в этот период между радикально настроенными республиканцами Пьемонта, Генуи, Неаполя, сохранились в будущем [31] Storia d’Italia, coordinata di N. Valeri, v. 3. Torino, 1959 (далее — Storia d’Italia), p. 210. . Тем самым был дан новый толчок развитию итальянского национального самосознания, которое в последующие годы стало величайшей движущей силой в борьбе за объединение Италии и ее освобождение от иностранного порабощения.

1796 год открыл новую полосу в итальянской истории, отмеченную крушением феодально-абсолютистских режимов на полуострове, бурным развитием политической борьбы, мощными, но противоречивыми по своему характеру выступлениями народных масс. Итальянское общество испытало глубокое потрясение: привычный уклад жизни был нарушен, претерпели ломку традиционные понятия и представления. За сравнительно короткий срок Италия пережила исключительные по масштабу и исторической значимости события.

Когда в апреле 1796 г. более чем 30-тысячная французская армия под командованием тогда еще мало известного генерала Наполеона Бонапарта вступила по приказу Директории в Пьемонт для нанесения вспомогательного удара по войскам антифранцузской коалиции, никто не мог предвидеть, что это повлечет за собой внезапный и крутой поворот в политических условиях Италии. Разгромив в течение десяти дней пьемонтскую армию, Бонапарт заставил сардинского короля Виктора Амедея III выйти из антифранцузской коалиции и заключить 15 мая 1796 г. в Париже мир, по которому Савойя и Ницца переходили к Франции, а в стратегически важных городах-крепостях Пьемонта располагались французские войска. Тесня австрийцев, Бонапарт 15 мая вступил в Милан, а затем отбросил австрийскую армию на территорию Венеции.

Одновременно французские войска, не встретив никакого сопротивления, вступили в герцогство Модену, через которое вторглись затем в Папское государство, где оккупировали Романью, и в Тоскану, захватив Ливорно. Через три месяца после начала военных действий почти вся Ломбардия, часть Венеции и Центральной Италии были захвачены французами. В феврале 1797 г. вся Северная Италия, освобожденная от австрийцев, оказалась в подчинении Бонапарта.

К этому времени итальянские государства, участвовавшие в в войне с Францией (Неаполитанское королевство, Папская область, Модена, Парма), были принуждены к миру.

Итальянские патриоты встретили французскую армию, как армию победившей революции, и связывали с успехами французского оружия надежды на скорую демократизацию Италии. Городские низы, а отчасти и крестьянство отнеслись к французам благожелательно, надеясь на улучшение своего положения. Содержавшиеся в воззваниях Бонапарта обещания разбить цепи тирании, сковывавшие народы Италии, фразы об «освободительной» войне, республиканские призывы вызывали энтузиазм. Однако большие надежды вскоре были омрачены тем, что повсюду, куда ни вступали французские войска, они облагали население тяжелыми контрибуциями и реквизировали все необходимое для армии — от лошадей до галунов для солдатских мундиров. Вскоре выяснилось также, что итальянские земли, оказавшиеся под властью французов, должны не только кормить и полностью содержать французские войска. Важнейшая цель политики, осуществлявшейся в Италии как самим Бонапартом, так и многочисленными комиссарами и агентами Директории, была четко определена одним из ее членов — Карно, цинично заявившим в 1796 г., что Ломбардия — «это лимон, который надо выжать». По сообщению русского дипломата в Генуе, французы после своего вступления в Милан, помимо изъятых в городе огромных денежных сумм, потребовали предоставить им 3500 аршин синего сукна, 1250 белого, 2000 зеленого, 500 красного, 6250 аршин саржи, 13 700 холста, 40 тыс. аршин полотна для рубашек, 20 тыс. пар чулок, 2000 шляп, 50 тыс. пар башмаков, 1200 кулей овса, 6000 возов сена, 1500 лошадей для упряжи и 150 верховых. Городские власти умоляли Бонапарта уменьшить наполовину эту дань [32] АВПР, ф. Сношения России с Генуей, 1796 г., д. 100, л. 101. . Жестокой экономической эксплуатации, принимавшей на практике форму беззастенчивого грабежа, подвергалась не только Ломбардия, но и Парма, Модена, Тоскана, Венеция, Генуя и папские владения. Уже к концу 1796 г. в виде контрибуций и реквизиций была собрана огромная по тому времени сумма — 57,8 млн франков [33] Д. Канделоро. Указ, соч., т. 1, стр. 259. .