Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Сборники актов Людовика VII и Филиппа-Августа состоят большей частью из грамот, которыми король старается восстановить мир и порядок в церквах и аббатствах и в особенности защитить их от светских феодалов. Людовик VII и его преемник предпринимали серьезные военные экспедиции, в частности в Овернь, в Бургундию и в, Берри, чтобы наказать обидчиков церкви [496] CDXL, II, стр. 287 и сл.; CCXI, I, стр. 82 и сл.; II, стр. 343; DCLXX стр. 101–102. . Благодаря дарованию грамот об особом покровительстве и заключению договоров о совладении (для совместного управления церковными землями) они становились патронами церквей, расположенных вне пределов домена. Епископы Лангра и Турнэ дошли в, этом отношении до конца: Людовик VII присоединил Лангр к короне в 1179 г. [497] CDXL, loc. cit. , а епископ Турнэ, выведенный из себя буйством горожан, отдал этот город вместе с сорока окружающими его деревнями Филиппу в 1187 г. [498] CCCLVII, стр. 593–610; CCXI, I, стр. 266 и сл. Это были очень пенные приобретения. Турнэ должен был в течение более чем трех столетий оставаться в составе королевского домена. Наконец, в курии духовенство было покорно и услужливо при условии, чтобы уважали его привилегии и его владения; оно поставляло монархии советников, администраторов, историографов, которые рассказывали о чудесах, совершенных в знак благоволения к королю. Когда Филипп развелся со своей второй женой без достаточных оснований, епископы и аббаты, собравшиеся на собор, проявили возмутительную снисходительность. Они были, писал сам Ригор, как собаки, отвыкшие лаять [499] СХII, стр. 125, § 92. .

Союз между Капетингами и духовенством был давнего происхождения. Великой новостью в конце ХII в. явился их союз с низшими классами населения, в особенности, с горожанами.

Крестьянское население, подвергавшееся презрению и грубому обращению со стороны знати, высмеиваемое жонглерами, не могло рассчитывать на то, чтобы поднять свое положение при помощи церкви, и на защиту с ее стороны; она сурово управляла своими владениями, неохотно отпускала на волю своих се рвов и ничего не могла поделать против насилий феодалов. Королевская же власть имела возможность сделаться популярной в самом сердце страны, покровительствуя крестьянам, что и сделает в будущем Людовик Святой. Но и на протяжении рассматриваемого нами периода она не вполне пренебрегала этим источником обаяния и выгоды [500] См. СDXII, II, стр. 117 и сл.; CLXXVIII, стр. 45 и сл. Ср. свидетельство жестокости Филиппа-Августа по отношению к сервам в CLXXVI, стр. 255, 259. . Подтверждение ею отпусков сервов на волю всегда придавало этим отпускным грамотам во всем королевстве особую силу. Людовик VII в одной своей хартии, помеченной 1152 г., объявил, что «именно королевскому величеству подобает поднять сервов снова на положение свободных». Он не часто это делал, но он отказался по отношению к своей орлеанской епархии от «права мертвой руки» ( droit de mainmorte ), называя его в высшей степени тягостным. Впрочем, весьма вероятно, что сделал он это недаром. В своих же интересах, само собой разумеется, основывали Людовик VII со своим сыном «новые города» ( villeneuves ), в которых многие беглые сервы могли поселиться и пользоваться привилегиями, часто очень обширными. Знаменитые кутюмы Лорри, пожалованные Людовиком VI, были подтверждены обоими королями и дарованы многим деревням как в королевском домене, так и в церковных владениях [501] DLI. . Многие акты Филиппа-Августа в первой части его царствования были изданы в пользу деревенских общин [502] CIV, № 51, 110, 129, 183, 197. . Чаще всего здесь дело идет о деревнях, которые аббатства не могут защитить от разорения. Король берет их под свою защиту и присоединяет к короне ценой известных платежей, или же его даже принимают как совладельца: он ставит там своего прево [503] Характерный случай с Эскюроллем в Оверни; CIV, № 253, см. также № 21, 61, 180, 188, 189, 232, 248. . Эго симптом, характерный для смутных времен: общее отсутствие безопасности: оказывается к выгоде короля, ставшего способным защитить угнетаемых.

Союз с богатой буржуазией, образовавшейся уже столетие назад, представлял еще более прямую выгоду. Этот союз уже начинает намечаться во времена Людовика VII [504] CDXL, II, стр. 179 и сл.; CDXXXVIII, стр. 264 и сл. ; он жалует или подтверждает хартии вольностей, поощряет учреждение коммун в церковных владениях, и мысль, что епископские города, в которых существует коммуна, являются городами короля, приписывается именно ему. Но очень часто он бывает нерешителен, колеблется, принимает сторону церкви против горожан и не хочет учреждать коммун в своем домене [505] За исключением Санлиса (CCХС, стр. 3). . Кажется, будто он испытывает такое же отвращение к независимости горожан, какое она внушала церкви. Филипп-Август занял в этом отношении более решительную позицию. В первые двадцать лет его царствования появилось много хартий, которыми он подтверждает и увеличивает привилегии свободных городов ( villes de franchise ) в своем домене и вне его [506] CIV, № 10, 15, 19, 30, 40, 43, 46, 52, 73, 84, 168–169 и т. д. . Но особенно поразительным фактом является признание им коммунальной независимости. Меры, которые он принял в пользу некоторых аббатств против их горожан, или же отмена хартии Этампа [507] L, стр. 36, № 5. в королевском домене были фактами исключительными: с 1182 по 1188 г. он учредил коммуну в Шомоне, Понтуазе, Пуасси, Монтрейле [508] CIV, № 59, 233, 234, 236. , а вне своего домена он восстановил коммуну в Сансе [509] CIV, № 280; CLXXXVIII, гл. VI. и утвердил коммуны в Суассоне, Нуайоне, Бовэ и Дижоне [510] СIV, № 35, 43, 53, 101, 210; CLXXXVIII, стр. 119 и сл., 362 и сл.; CDXI, стр 42 и сл.; СССХС, стр. 90 и сл. . После присоединения Артуа, Турнези и части Вермандуа он за время с 1188 по 1197 г. подтвердил или дополнил хартии Турнэ, Сен-Рикье, Амьена, Гедена, Арраса, Сен-Кантена, Мондидье, Бапома и Руа [511] CIV, № 224, 271, 319, 408, 473; XXXI, № 437, 441, 486, 510; CCCLVII, стр. 602 и сл.; CDLXVII, стр. 284 и сл.; IX, Введение Giry, стр. 22, 28 и сл. . Многие из этих коммунальных хартий вскрывают нам мотивы, которые руководили Филиппом [512] CDXXXVIII, стр. 280 и сл. . Он заявляет, что действует из любви к жителям города, и нет основания сомневаться в его склонности удовлетворить класс буржуазии, в которой он чувствует надежную опору. К тому же он извлекает из коммуны доходы взамен своих уступок [513] CLXXXVIII, стр. 250, 265. . Но, главным образом, он, зная, что они вооружены для своей собственной защиты, налагает на них военные обязанности. У них есть милиция, и они обязываются приходить к королю на помощь: «Каждый раз, — говорится в хартии города Турнэ, — когда мы будем посылать для нашей службы сержантов наших коммун, люди Турнэ пошлют на нашу службу триста хорошо вооруженных пехотинцев, если мы или наши преемники потребуем их; если мы направимся с нашим войском в Арруэз, вся коммуна Турнэ должна явиться перед нами [514] CIV, № 224. Об Арруэзе: CCXXVI, II, стр. 81. . Было замечено, что города, которым удалось получить коммунальные хартии от Филиппа, почти все расположены на границах королевского домена. Это были защитные посты, и городские милиции являлись их прикрытием. В 1188 г. коммуна г. Манта, близ нормандской границы, остановила англичан и тем спасла Париж [515] LVII, кн. III, стих 327 и сл.; ср. CDXLVIII, стр. 159–166. .