Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Констатируя бессилие первых Капетингов, хочется задать себе вопрос: а существовало ли тогда «королевство Франция»? Не является ли такое «королевство» лишь своего рода мифом, сохранившимся в уме короля, его слуг и нескольких церковников?

В глазах современников единственная географическая реальность, соответствующая слову «Франция», — это область, расположенная между Сеной, Маасом и Шельдой. И размеры этой «Франции» будут все более и более уменьшаться, рока это слово не станет обозначать только северную часть парижской епархии. Когда говорили, «я отправляюсь во Францию», то этим хотели сказать, что отправляются именно в эту область [3] Библиография в CDXXVII, стр. 209, № 1. В особенности см. CDXXIX, стр. 1–28; DXXI. гл. III; CDXXXII, стр. 187, № 4; CDLXIV, I, стр. 29–36. .

Но несмотря на слабость королей, несмотря на неопределенность выражения «Франция» [4] Такая неопределенность существовала уже и во франкскую эпоху. См. CCCLXXXVIII, стр. 337 и сл. , мы все-таки можем признать, что королевство Франция существовало, и притом не только в канцелярских формулах, но в представлении и в языке населения [5] Формула королевских грамот — Regnum Francorum . Уже в текстах X в. попадается выражение Regnum Franciae ; в просторечии, по-видимому, говорили; «король Франции», а не «король франков» (CCCXVI, стр. 320). Что же касается так называемого «герцогства Франции» ( duché de France ), то во времена Каролингов такового не существовало; был только « dux f rancorum » нечто вроде вице-короля. . Было королевство Фракция, которое противополагалось империи, а также христианским и мусульманским княжествам Испании [6] Ср. CDLXXX, стр. 240. . Капeтинги являются королями Франции, потому что в этом их поддерживает устойчивая народная традиция, созданная Каролингами: изучение заключительных частей хартий показывает, что их признавали таковыми вплоть до отдаленных южных границ, по крайней мере de iure , если не de facto [7] CCXXXIX; CDXXXI, стр. 292; CDXXXIII, стр. 121. .

Итак, в глазах людей того времени существовал король Франции и королевство Франция. Каковы же были границы этого королевства?

Королевство последних Каролингов и первых Капетингов имело на востоке границу совсем не такую, как теперешняя: начинаясь от устья Шельды и захватывая Ваасскую область и Гент, она шла приблизительно по течению этой реки, оставляя Турнэ и Валансьен Франции, Камбрэ — империи. От истоков Шельды она направлялась с запада на восток до: самого Мааса, по эту сторону Геннегау и Мобёжа, которые входили в состав империи. Затем она сворачивала на юг, отделяя Шампань от Лотарингии и далее герцогство Бургундское ют Бургундского графства (Франш-Контэ) и почти следуя ро течению Соны. Для упрощения обычно говорят, что потом она шла вдоль Роны, но в действительности Лионнэ, Форез, Вьеннуа, Виварэ находились вне Франции. Зато на юге граница королевства переходила за Пиренеи, от Ургельской епархии до Барселонской включительно, и граф Барселонский Борель взывал о помощи против арабов к своему отдаленному сеньору Гуго Капету [8] CDXXVI, табл. XI; CDXXVII, стр. 215 и сл.; CDXXVIII, стр. 19–20, а также работы, цитированные ниже. .

Таким образом капетингская Франция не совпадала ни с римской Галлией, ни с теперешней Францией. Верденский договор лишил королей Francia Occidentalis (Западной Франции) традиционных границ Галлии, отнял у них значительную часть латинизированного населения, говорящего на романском диалекте, и большинство крупных узловых пунктов римских дорог — Арль, Лион, Трир, Мец, а также удобный доступ к Средиземному морю.

Наступит момент, когда возврат к пределам Галлии станет для королей Франции на долгое время задачей их политики. И они будут находить то препятствие, то. опору в неопределенности границ в средние века. В умах людей того времени уже не существовало отчетливого представления о них: понятие сеньории вытеснило собой понятие государства. Да и давали ли себя знать границы государства, материально, чем-нибудь видимым для глаза? Мы в этом очень сомневаемся. Кельты отмечали межу, отделявшую их территории, религиозными памятниками, римляне распознавали границы civitates, pagi и vici при помощи межевых столбов, надписей, рвов и т. п. [9] См. главу, написанную Albert'oм Grenier, в CCXXXVII, т. V, гл. V. . Вполне естественно, что от внешних границ Римской, империи той эпохи, когда она включала в себя весь цивилизованный мир, не осталось никаких других следов, кроме военных сооружений, возведенных против варваров [10] См. слово Limes в Real Encgcl opadie Pauly и Wissowa. . В средние века, как можно было бы подумать, дело обстояло иначе. Но указаний на это очень мало. Позднее, по-видимому, были расставлены межевые знаки вдоль Мааса [11] DCLXXXII, стр. 27, прим. 2. . В Артонне, близ Люзи, в XV в. священник велел поставить каменный крест в знак того, что здесь начинались земли империи [12] CCXXVII, стр. 9. . Но в течение периода, который мы здесь изучаем, единственные признаки, границ, по крайней мере те, которые нам известны, находятся внутри Франции, например, между Артуа и соседними областями или между королевским доменом и доменом англо-нормандским [13] CCXI, T. I, стр. 52, 64 и прил. стр. 134–135; т. III, стр. 120; т. IV, стр. I, 40. Впрочем, границы административных округов во Франции в средние века были также неопределенны, как и внешние границы, CCLXXVI, стр. 18–20; CCLXXV, стр. 50. . Поэтому, до необходимости, должны были существовать спорные территории [14] CCXCII, стр. 164–165, CDXXXIV, стр. 5 и сл.; DVI, стр. 374; DCVI, стр. 3–4; DLXXIV. , и в некоторых случаях население не знало, принадлежит ли оно к империи или к Франции [15] CCCLXXXIV, стр. I, 8. . Когда возникали разногласия, то призывали на помощь тексты, каролингские грамоты, хроники, компиляции вроде той, которая составлена Винцентом до Бовэ, часто обладавшие весьма сомнительной убедительностью. Когда Филипп Красивый потребует, чтобы ему вернули сюзеренитет над Ostrevent — землей, которая со времен Верденского договора действительно принадлежала Франции, но дотом была присоединена к одному из графств империи, а именно к Геннегау, — то с обеих сторон будут изо всех сил стараться найти доказательства, подтверждающие противоположные утверждения [16] DCLIV, стр. 316 и сл.; CCXLIII, стр. 241 и сл.; CCXLIV; предисл. и passim . . Граф Геннегау, принуждаемый принести ленную присягу (оммаж) королю Франции, обратится с протестом к папе. Ostrevent , как он будет ему писать, принадлежит к королевству Германии, «и это, быть может, явствует с полной очевидностью из регистров и хроник римской курии, властью которой, как думают, был произведен раздел между обоими королевствами» [17] XXXVI, стр. 39. . Но эта надежда оказалась тщетной. И в самом деле, с этим текстом можно сопоставить письмо папы Климента IV к Людовику Святому, в котором он заявляет, что в Риме нет никаких точных сведений относительно франко-германской границы: «Мы не видим ее определения ни в каком письменном документе; хотя мы с давних пор слышали, что в некоторых местах она определяется реками или по церковным провинциям, или по епархиям, но мы не сумели бы ее различить: мы находимся в полном неведении» [18] LXXII, IV, № 5439. .