Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

История монархии во Франции при девяти первых Капетингах изображалась в этой книге в одной плоскости с историей монархии английской. Читатель, без сомнения, заметил, что такой синтез оправдывается фактами. Обе страны жили в течение всего этого периода в симбиозе. Короли Англии, начиная с завоевания 1066 г., были нормандского и анжуйского происхождения, они говорили по-французски и почти все часть своего царствования провели во Франции; Генрих II и его сыновья правили «империей», простиравшейся от Шотландии до Пиренеев. Великим делом для королей Франции было устоять против них. Наконец, заимствования в области законодательства и администрации, с одного берега Ламанша на другой, очевидны. И несомненно, на историю обоих народов пролилось немножко более света, благодаря принятому нами порядку изложения.

Если мы сравним эволюцию обеих монархий, то различия между той и другой бросятся в глаза. Дело в том, что и исходные точки и самая почва, на которой происходила эта эволюция, были различны. Но в то же время атмосфера, в которой они развивались, была та же самая, и вот почему и сходство между ними также разительно.

Эта атмосфера такова, что необходимо постоянное усилие, чтобы восстановить ее в своем воображении. В настоящее время движениями человечества управляют торжество научной мысли, развитие производства и потребностей, конфликт между демократией и капитализмом, вспышки националистических стремлений. Как можно без труда представить себе, что Франция и Англия, с X по XIII в., насквозь пропитаны религиозным духом и духом феодальным? А между тем именно в этой моральной среде возрождается, развивается и борется за свое существование монархия. В ней находит она и поддержку, и препятствия. Церковь, которая превозносит монархию, в то же время стремится заставить ее служить своим целям; феодальный дух заключает в себе заразу анархического насилия. Но короли извлекают всю возможную для себя пользу из союза, который они заключили с церковью; точно так же они находят свою выгоду в том, что обладают на основании феодального обычая определенными правами, в том, что имеют «верных», привязанных к ним присягой; и из своего законного положения верховного сеньора они извлекают все более и более значительную выгоду. Curia , политическая и административная, финансы, войско, вмешательство в сеньориальную юстицию, общее законодательство — все эти учреждения и действия имеют корень в феодальном праве; точно так же как источником обаяния, которым обладает король, является освящение, полученное от церкви. Но пусть он, однако, не злоупотребляет своей усилившейся властью: ни церковь, ни знать не терпят «тирана». Обе они считают, что король связан договорами: обязанностями сеньора по отношению к его «человеку» и присягой, принесенной при короновании Король стоит на страже обычая и должен его соблюдать, если только этот обычай не изменен после обсуждения в его курии. Он должен заставлять уважать божеский закон и беречь церковь. Он должен справедливо судить. Если он нарушает свои обязанности сюзерена или коронационную присягу, то произойдет конфликт.

И действительно, конфликт произошел в Англии. Участие английской церкви в борьбе против короля придало этой борьбе довольно возвышенный характер, мы бы сказали конституционный характер, если бы не боялись вызвать этим ложных, преждевременных представлений. Во Франции союз королевской власти с церковью не был нарушен. И хотя развитие королевской власти вызвало и там жестокие восстания, во они были беспорядочны и не имели последствий.

Рассмотрим этапы. Англия накануне нормандского завоевания едва начинает выходить из своего изолированного положения. Эта кельтская страна никогда не была основательно романизована и в течение ряда веков подвергалась наплыву англо-саксов и скандинавов, германизовавших ее. В ней существовали прочные местные учреждения — hundred, wapentake, shire, sheriff , — следы которых не изгладились и до сих пор и которые сохраняют большое значение на протяжении всех средних веков. Но англо-саксонская королевская власть, судьба которой напоминает судьбу каролингской королевской власти, стала неспособной отстаивать себя: режим коммендации только подорвал ее авторитет. Ее слабость, энергия и лукавство Вильгельма Завоевателя, политический смысл и отважный дух нормандской расы объясняют ловкую проделку 1066 г., одну из самых коренных перемен, которые когда-либо преобразовывали какую-нибудь страну. Вильгельм основывает свое могущество на союзе с церковью, на режиме военного лена, и управляет при помощи некоторых учреждений англосаксонских и нормандских, которые он амальгамировал своей мощной рукой. Ему надо было вознаградить авантюристов, высадившихся вместе с ним в Англию, и для этого произвести колоссальную передачу земель, осудить часть туземного населения на жалкое существование; новая знать, образовавшаяся из его спутников, груба и часто будет брыкаться; но это ничего не значит; зато он создал государство. Царствование жестокого Вильгельма Рыжего продолжается недостаточно долго, чтобы подорвать дело его отца. В следующем веке два великих человека, Генрих I Боклерк и Генрих II, которым служит замечательная корпорация юристов и финансистов, довершают это дело. Самое сильное и самое искусное правительство, какое только существует в Европе, создано. Оно воскрешает каролингскую практику и в то же время точностью своего механизма, суровостью тона и приемов вызывает мысль о римском государстве или, если угодно, о государстве современном. «Анжуйская империя», образовавшаяся благодаря брачным союзам, угрожает самому существованию капетингского королевства во времена Ричарда Львиное сердце.