Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Коротко говоря, в первой половине XIII в. средний класс значительно развился в политическом отношении. Но его более или менее сознательное стремление к независимости не имело никаких последствий общего характера. Так как его интересы противоречили интересам знати, то он не сделал мощного усилия для того, чтобы помочь ей защитить феодальный кутюм против монархии. Очевидно, сеньориальной тирании он боялся столько же, или даже больше, чем тирании королевской [1044] О притязаниях некоторых баронов на верховную юрисдикцию см. CCCLXX, стр. 23 и сл. . Этот класс но предъявлял значительных требовании в 1215 г. и не занимает очень выдающегося места в Magna Carta . Бароны, однако, нуждались в нем и должны были принимать во внимание и те вольности, которых он требовал. Но, опять-таки за, исключением Лондона, он почти не выступал активно во время кризиса и его инертность способствовала тому, что Иоанн Безземельный не был сокрушен, окончательно. Наконец, во время революции 1253–1267 гг. злоба этого класса против баронов была еще сильнее, чем против короля. Очень любопытна в этом отношении страница Бертонской летописи , где описывается манифестация 13 октября 1259 г., заставившая баронов обнародовать Вестминстерские Провизии :

«Община баккалавров [1045] См. выше о значении слова «баккалавр». Термин «община» здесь значит просто «совокупность». Англии объявила сеньору Эдуарду, сыну короля, и другим присягавшим из совета, избранного в Оксфорде, что сеньор король полностью исполнил все, чего потребовали от него бароны, а сами бароны ничего но сделали на пользу государства из того, что они обещали, за исключением того, что было лично им выгодно и в ущерб королю» [1046] V, стр. 471. .

Но попытка Симона де Монфор войти в союз со средним классом не удалась. «Баккалавров» и богатых горожан не замедлили вытеснить более народные элементы, и революция, начавшаяся аристократической реформой, закончилась не выступлением на политическую арену среднего класса, сгруппировавшегося вокруг протектора, а восстаниями и бесчинством крестьян и мелких ремесленников, во главе которых иногда становились изголодавшиеся священники и бродячие проповедники [1047] CCCLXXI, ч. II, гл. III. .

Различные социальные классы, очень разобщенные между собой, не сумели выступить единым, фронтом против королевской власти. Сражение было дано без достаточной политической подготовки. Но оно окончилось, однако, лишь полу-поражением. Великая хартия восстановила много кутюмов и гарантий, нарушенных Плантагенетами. В том виде, в каком она была переиздана в 1225 г., она осталась свидетельством победоносной реакции против деспотизма королевской власти. Она содержала в себе лишь практические мероприятия, проникнутые феодальным духом, и не сопровождалась никакой декларацией прав. Но принятие ее всеми партиями означало то, что согласно толкованию, любезному английским богословам, король не должен быть тираном. Наконец, она осталась, как источник публичного права, как арсенал, из которого оппозиция брала свое оружие, где позднее были открыты даже такие принципы, о которых современники Иоанна Безземельного совсем и не мечтали. Ложные толкования некоторых из ее статей не остались без влияния на развитие английских свобод. Великая хартия сохранила силу влияния на чувства, которая и до сих пор еще не совсем ею утрачена [1048] См. мою статью в DCXXVII, I, стр. 879 и сл.; ср. CCCLXXV; DXXXII, стр. 33 и сл.; DXXXII, I, стр. 171–172; CCCLXXXI, стр. 120 и сл.; DXLV стр. 122; CDLVII, стр. XX. . Оксфордские и Вестминстерские Провизии восстановили и дополнили некоторые из положений Великой хартии; эти постановления, утверждающие церковные вольности, феодальные привилегии, гарантии против некоторых административных злоупотреблений, улучшающие судопроизводство, введены были в статут, дарованный королем в 1267 г., статут, который был утвержден парламентом в Марльборо [1049] CXXXI, I, стр. 19–25; DCXXVII, II, стр. 115; CCCLXXI, стр. 142–143. .

Но не было создано никакого прочного аппарата для того, чтобы контролировать монархию и не допускать злоупотреблений. Парламент все еще оставался старинным феодальным собранием, которое король созывал и даже определял его состав, когда и как ему вздумается. Попытка с аристократическим советом оказалась совершенно несостоятельной. Великая борьба между королевской властью и знатью в XIV в. будет происходить еще на этой же почве, так неудачно выбранной. Наконец, притязания святого престола, которые так близко затрагивали политическую и духовную жизнь страны, еще не были сокрушены: религиозные конфликты будут еще более обостряться до самого того, дня, когда король сам сделается папой в Англии и закончит таким образом упрочение своего деспотизма.