Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

К тому же эта церковная доктрина находилась в согласии с анархическими чувствами мирского общества. Избрание короля являлось вполне естественным в глазах знати, которая придавала значение только индивидуальному соглашению.

Единственным средством сохранить корону в своей семье, которым располагали Капетинги, было — еще при жизни обеспечить избрание и коронование своего наследника. В течение трех веков они имели сыновей, и все время применяли систему соправительства до того момента, пока один из них, Филипп-Август, сделавшись очень могущественным, совершенно правильно решил, что он может пренебречь этим. В этом отношении в 987 г. имелся прецедент: каролингский король Лотарь, не доверяя своему брату, сделал своим соправителем и заставил короновать в 979 г. [53] CDXXXI, сто. 108–109. сына своего Людовика V. И Гуго Канет, как только был избран и коронован, тотчас же с согласия вельмож разделил свой трон с сыном своим Робертом. Архиепископ Адальберон оказал при этом некоторое сопротивление. Пришлось искать помощи в походе, который Гуго собирался предпринять против испанских сарацин; как, в самом деле, не обеспечить, на случай несчастья, мирную передачу короны? И Роберт был коронован в день рождества этого же самого года, но мы не знаем, был ли он помазан; обряд совершился в Орлеанском соборе. Отец и сын царствовали совместно, без раздела земли или функций, и жили в полном согласии до тех пор, пока Гуго не воспротивился браку сына с Бертой [54] DXXI, стр. 40, 49, 141–142; CDXXXI, стр. 216, 241–242; CСCLV стр. 290 и сл. . После смерти своего отца Роберт царствовал один около двадцати лет. После развода с Бертой его домашняя жизнь стала очень тревожной благодаря мрачной злобности его навой жены — Констанции. В эти жестокие времена мегеры были не редкостью, и эта мегера приводила домочадцев короля в ужас, производящий комическое впечатление. «Ах, разве можно не верить ей, когда она грозит злом», — писал Шартрский епископ Фульберт. Она потребовала коронования своего юного сына Гуго в, 1017 г., не обращая внимания на возражения сеньоров, которые объявили, что не видят от этого никакой пользы. Сделавшись королем, Гуго не вынес дурного обращения матери и убежал; он жил грабежом и умер восемнадцати лет от роду. Тогда Роберт созвал баронов и епископов, чтобы вручить корону своему второму сыну — Генриху; но Констанция стояла за третьего, своего любимца. Преемство в порядке старшинства не было еще тогда правилом [55] С XII в. оно стало бесспорным. . Бароны и епископы были в затруднении: они предпочли бы, ро разным причинам, воздержаться. Им казалось дурным «при жизни отца избирать короля»… Могущественный герцог Аквитанский, не желая ссориться ни с королем, ни с королевой, остался дома. Епископ Фульберт явился в курию и говорил в пользу старшего сына: и Генрих спустя год был коронован в Реймсе; Фульберт не осмелился присутствовать при коронации из страха перед королевой Констанцией. Она преследовала молодого короля своей ненавистью. После смерти Роберта Благочестивого она пыталась его низложить. Вот тогда-то и увидели, что предварительное коронование обеспечивало порядок. Генриху I удалось удержаться, и он не преминул короновать своего молодого сына Филиппа в 1059 г. [56] DXXI, стр. 71–83; CDXL, I, стр. 79–81; DCIX, стр. 45 и сл. Несмотря на волнения, которые после этого сопровождали почти каждое возведение на престол, соправительство обеспечило непрерывность династии.

Молодой король был сначала избран (« désigné »), затем торжественно коронован в церкви. Мы видим в протоколе 1059 г., что после «исповедания», прочитанного Филиппом, которое мы привели выше, Реймский архиепископ изложил права своей церкви избирать и помазывать на царство короля. Затем отец дал свое согласие, и архиепископ провозгласил избрание при кликах присутствующих. Наконец, он приступил к посвящению [57] CCXCII, стр. 2–4. .

Когда отец умирал, молодой король заставлял короновать себя вторично. Впрочем, принятие короны происходило каждый раз, когда король созывал торжественное собрание курии, Curia coronata , но помазание на царство производилось лишь один раз.

Так, коронование молодого «избранного» короля восстановило наследственность престола в пользу Капетингов: и в этом была их единственная политическая победа в течение XI в. Это было успехом одновременно и королевского рода и монархического принципа, так как те из епископов и баронов, которые не были в ссоре с королем, не осмеливались уклониться от участия в церемонии. На один день оживали времена, о которых говорили поэты, когда бароны стекались в «милую Францию» к императору.