Сергей Французов - Легенда об ассассинах и историческая реальность

Наиболее серьезным внешним противником Фатимидов в этот период были пришедшие из глубин Средней Азии тюрки-сельджуки, создавшие на обширных землях Мавераннахра, Ирана, Ирака, части Сирии и Малой Азии султанат великих Сельджукидов. Его укреплению во многом способствовал визирь султана Малик-шаха (годы правления 1073–1092), знатный перс из Хорасана Абу Али ал-Хасан ат-Туси, который вошел в историю под своим почетным прозвищем Низам ал-Мулк (1019–1092). Своим политическим идеалом он считал централизованное мусульманское государство, каким оно было при Умайадах и ранних Аббасидах, а к числу главных врагов государства Сельджукидов, которое покровительствовало суннизму, относил исмаилитов. [27] Свои взгляды на государственное управление он изложил в трактате «Сийасет-наме» («Книга о политике»), перевод которого с персидского на русский вышел почти 60 лет назад (Сиасет-наме. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька / Перевод, введение в изучение памятника и примечания проф. Б. Н. Заходера. М.; Л., 1949). В Сирии фатимидско-сельджукское противостояние приняло вооруженную форму. В этой сложной обстановке для противодействия Сельджукидам в Иран было отправлено несколько опытных эмиссаров и среди них даʼи Хасан ибн ас-Саббах, сын образованного шиита-«дюжинника», который возводил свой род к коренному населению древнего Йемена — химьяритам. 4 сентября 1090 г. ему удалось овладеть неприступной горной крепостью Аламут в области Дейлем, что в Южном Прикаспии [28] До наших дней от нее дошли лишь сильно поврежденные руины. , подкупив ее коменданта, и сделать ее центром своих будущих владений. Основной угрозой только что созданному анклаву и лично себе «горный старец» не без оснований считал жестокого гонителя исмаилитов Низам ал-Мулка и не видел другого выхода, кроме его физического устранения, хотя незадолго до кончины Малик-шаха тот попал в опалу из-за интриг третьей жены султана Тархан-хатун и оказался не у дел. Один из сподвижников Хасана ибн ас-Саббаха по имени Бу Тахир Аррани добровольно вызвался совершить это убийство: в середине октября 1092 г. под видом просителя он пробрался к паланкину бывшего визиря, направлявшегося в шатер своих жен, и заколол его кинжалом, но и сам при этом погиб. Исламские источники единодушно считают ликвидацию Низам ал-Мулка первым актом индивидульного террора, исполненного по приказу из Аламута. Он произвел столь сильное впечатление на современников, что вскоре оброс различными слухами, которые дали начало «легенде о трех товарищах по медресе», широко распространившейся на мусульманском Востоке. Она утверждает, что Низам ал-Мулк, Хасан ибн ас-Саббах и Омар Хайам в молодости учились в Нишапуре у одного из самых образованных и благочестивых улемов Хорасана имама [29] В данном контексте этот термин употреблен в своем изначальном значении «предстоящий на молитве» (т. е. настоятель мечети). Муваффака и подружились. [30] Эта легенда, мало известная отечественному читателю, хорошо знакома англоязычным поклонникам творчества Омара Хайама благодаря тому, что она приводится в обширной вступительной статье «Omar Khayyam. The Astronomer-Poet of Persia» к переводу его рубайʼат, подготовленному Эдуардом Фицжеральдом и выдержавшему множество изданий (см., например: Fitzgerald E. Rubaiyat of Omar Khayyam in English Verse. The text of the fourth edition, followed by that of the first; with notes showing the extent of his indebtedness to the Persian original and a Biographical Preface. New York; Boston, 1888, p. 33–37). Однажды Хасан сказал своим товарищам, что, по всеобщему убеждению, ученикам Муваффака сопутствует удача в земных делах, и предложил им принять обет, согласно которому тот из них, кто преуспеет больше остальных, должен будет помочь их карьере. Когда Низам ал-Мулк стал визирем, Хасан ибн ас-Саббах явился к нему и получил должность при дворе, однако захотел «подсидеть» своего благодеятеля, за что был с позором изгнан со службы. Таким образом, убийство автора «Сийасет-наме» объяснялось мотивами личной мести. Что до Омара Хайама, то он попросил у Низам ал-Мулка назначить ему ежегодное содержание, избавлявшее от забот о хлебе насущном, и, получив его, продолжил занятия математикой и астрономией, которые наряду с поэтическими опытами принесли ему всемирную славу. Недостоверность этой красивой легенды выяснилась еще в XIX в., когда ряд ученых обратили внимание на то, что родившийся в 1017 г. Низам ал-Мулк был гораздо старше и Хасана ибн ас-Саббаха, который появился на свет ок. 1054–1055 гг., и Омара Хайама, а значит, не мог учиться с ними в одном медресе. [31] Эту аргументацию, в частности, приводит уже упоминавшийся здесь Э. Браун (Bro-wne E. G. Op. cit., p. 191–193.