Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

Только в 1826–1827 гг. выходит первая собственно итальянская работа, уделившая внимание Бородинскому сражению, – книга Чезаре Ложье де Белькура (1789–1871), выходца из среды мелкого итальянского дворянства французского происхождения с о. Эльба, участника нескольких Наполеоновских кампаний, в 1812 г. – су-лейтенанта и старшего адъютанта полка королевских велитов итальянской гвардии [262]. Вернувшись после Наполеоновских войн в Тоскану, Ложье к 1816 г. достигнет чина капитана. Позже он станет генерал-лейтенантом и военным министром. Готовя работу о событиях 1812 г., Ложье воспользовался уже имевшимися сочинениями – книгами Лабома, Водонкура, Шамбрэ и бюллетенями Великой армии, талантливо добавляя к этому материалы собственного дневника, который он вел почти ежедневно. На страницах книги Ложье впервые появился итальянский солдат наполеоновской армии, который, подобно французу, был охвачен духом военного соревнования и стремлением к славе. «У вас в жилах течет кровь римлян», – вспоминал Ложье слова Наполеона, обращенные к итальянцам. В строках, посвященных сражению, явственно чувствовалось влияние французской историографии – от исчисления сил Великой армии до описания подвига Коленкура. Правда, перипетии боя были изложены автором довольно сбивчиво, что отразило сумбурность воспоминаний самого Ложье. Не скрывал Ложье и того настроения подавленности, которым, несмотря на достигнутую победу, были охвачены итальянские солдаты.

Работа Ложье более 20 лет оставалась единственным оригинальным итальянским произведением, посвященным 1812 г. Только в середине XIX в., в связи с усилившимся среди итальянцев стремлением к объединению, заметно возрос интерес к наполеоновской эпохе, пробудившей национальный дух жителей полуострова. Война 1812 г. и Бородинское сражение нашли отражение в 3-м томе классического труда Ф. Туротти «История итальянской армии с 1796 по 1814 г.» [263]. В работе Фердинанда Пинелли, посвященной военной истории Пьемонта, также были страницы о Бородинском сражении. Собственно, не проявляя интереса к самой битве, автор останавливался на примерах воинской доблести итальянских солдат, особенно пьемонтцев [264].

Симптоматичным явлением стал выход в годы борьбы за окончательное объединение Италии книги Бартоломео Бертолини, в 1812 г. капитана итальянской королевской гвардии [265]. Как и следовало ожидать, в описании Бородина Бертолини уделил внимание исключительно итальянским солдатам Великой армии. При этом Бертолини нередко домысливал некоторые факты, утверждая, например, что 12, 21-й и 127-й линейные полки 1-го корпуса Даву, сформированные, по его мнению, почти исключительно из уроженцев Пьемонта, Тосканы, Эмилии и Романьи, особенно отличились при штурме Шевардинского редута, или описывая страшную бурю 5 сентября, от которой итальянские солдаты укрылись в ограде какого-то обширного монастыря. (В образе этой обители, вероятно, воплотились воспоминания автора о Колоцком и Звенигородском монастырях.) Основные события сражения были описаны во многом по работам Лабома и Ложье. Потери сторон он указывал следующие: 50 тыс. у русских и от 12 до 15 тыс. у французской армии. Впрочем, ни сам автор, ни издатели не стремились к критическому описанию Бородинской битвы. Задачи были другие: у автора – оставить часть своей индивидуальной памяти итальянскому народу, а у издателей – поддержать в итальянцах «дух древних римлян» [266].

Заметный интерес итальянских историков к русской кампании 1812 г. и Бородину проявился в канун и в период Первой мировой войны. В 1912 г., приуроченная к юбилею, выходит книга Дж. Капелло, составленная в основном на материалах Лабома и Ложье [267]. А в 1915 г. публикуется работа Е. Салариса об итальянской артиллерии и инженерах в кампании 1812 года [268]. Ни та, ни другая книга не внесли чего-либо нового в изучение Бородинского сражения, но заставляли итальянцев вспомнить о заметной вехе в их истории. Впрочем, общедоступная литература рассказывала итальянцам о Бородинском сражении очень кратко: только о том, что под Москвой произошел большой бой, в котором французы и их союзники-итальянцы потеряли 25 тыс., а русские – 40 тыс. [269]

С началом Второй мировой войны фашистские власти вновь вспомнили о 1812 г. На этот раз «история Бородина» опять оказалась связанной с личностью Бертолини. В 1940 г. итальянские власти посчитали нужным переиздать его книгу [270]. Дух славного «нашего главного кондотьера», как писали о нем в предисловии фашистские издатели, должен был помочь итальянцам преодолеть тяжелые испытания, которые их ожидали [271].