Чарльз Рууд - Фонтанка, 16 - Политический сыск при царях

Однако, по словам очевидца, большинство сыщиков были полуграмотными, едва умели писать. Профессиональное мастерство филеров, особенно в провинциальных охранных отделениях, было невысоким. Убийца шефа жандармов Кравчинский вспоминал, что в 70-е годы агенты, набранные из солдат, никак не могли скрыть своей военной выправки и все время норовили сгруппироваться в полувзвод. В конце века, по воспоминаниям полицейских чиновников, жандармские унтер-офицеры, переодевшись, зачастую забывали снять шпоры. Бюджет охранных отделений предусматривал дополнительную надбавку офицерам и филерам на гражданское платье, но бюрократический идиотизм приводил к тому, что филерам выдавали одинаковую казенную одежду, по которой их можно было узнать за версту. «Гороховое пальто» даже стало символом сыщика.

Эти недостатки личного состава наряду с низким жалованьем, тяжелыми условиями работы, нечеткими заданиями создавали предпосылки для халатности в работе. Многие сотрудники небрежно относились к рапортам, некоторые их просто выдумывали, чтобы продемонстрировать свое рвение. Несмотря на эти упущения, охранка высоко ценила своих филеров, и число их с каждым годом росло. Среди непосвященных бытовало мнение, что вся страна наводнена десятками тысяч сыщиков. На самом деле филеров было значительно меньше. Центральный филерский отряд состоял примерно из 30 человек, в губернских городах насчитывалось от 12 до 25 агентов наружного наблюдения. Таким образом, по всей империи было не более тысячи филеров.

После 1880 г. элитарные агенты — агенты внутреннего наблюдения развернули новый фронт сыска. Эти агенты работали в одиночку, их тщательно отбирали для засылки в тыл, проникновения на командные посты в революционном лагере. Они вели двойную жизнь. Участившиеся случаи покушений террористов на государственных чиновников вынудили правительство впервые полностью положиться на «двойных агентов» в деле политического сыска. Деятельность последних была настолько успешной, что они стали гордостью охранки.

Внутренние агенты должны были добиться признания во вражеском лагере, изображая из себя террористов. От них требовались четкое следование правилам игры и неусыпная бдительность. Использование оружия и распространение нелегальной литературы допускались только по специальному разрешению непосредственных начальников охранки. Если агенты шли на уголовное преступление, не получив специального разрешения, их привлекали к ответственности. (При этом в тех случаях, когда агентов арестовывали вместе с другими преступниками, охранка их освобождала так, чтобы никто ничего не заподозрил.) Эти дисциплинированные, вышколенные агенты, вынужденные ограничивать круг знакомств, не позволять себе никаких излишеств, вели почти монашеский образ жизни.

Каждый агент давал клятву говорить только правду и использовать конспиративные имена; он имел выход только на одного сотрудника охранки — своего руководителя, в случае разоблачения или потери доверия он тут же терял работу. Служба внутренних агентов была связана с повседневным напряжением и риском. Поэтому офицеры и чиновники регулярно проверяли донесения своих агентов и их психологический настрой. Постоянно находясь в стрессовой ситуации, большинство внутренних агентов работали не более двух лет, а иногда по настоянию руководителя их служба заканчивалась еще раньше.

Агенты внутреннего наблюдения, по словам исследователя политического сыска В.Г. Жилинского, составляли «полицейскую интеллигенцию» [149] Жилинский В.Г. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти // Голос минувшего. 1917. Вып. 9 — 10. . Некоторые из них были образованными людьми, сторонниками постепенных реформ, частично разделяли взгляды радикалов, но не одобряли их методов. При этом, ведя психологическую войну, такие сотрудники заимствовали тактику действий у своих противников — революционеров. В начале 80-х годов начальником Петербургского охранного отделения и инспектором секретной полиции был Г.П. Судейкин — блестящий практик ведения психологической войны. По словам современника, «война с нигилистами была для него чем-то вроде охоты» [150] Половцов А.А. Дневник государственного секретаря А.А. Половцова: 1883–1886. М., 1966. С. 157. , и, сталкиваясь с высокоидейным и принципиальным противником, он побеждал его обезоруживающей логикой [151] Такой метод описывает Ф.М. Достоевский в романе «Преступление и наказание». .