Чарльз Рууд - Фонтанка, 16 - Политический сыск при царях

В мае 1882 г. новый министр внутренних дел Д.А. Толстой откровенно признал функции подчиненной ему охраны, назначив особого инспектора секретной полиции [137] Об устройстве и деятельности секретной полиции // ГАРФ, ф. 102, 3 д-во, 1882, д. 977, л. 9 — 12. — должность, которая не упоминается ни в одном официальном документе министерства. Ничего не говорится и о положенном инспектору жалованье. Инспектор руководил всеми тайными политическими расследованиями. Кроме того, в любом округе, где он видел угрозу государственной безопасности, в его полное подчинение поступали жандармы и полиция. В конце 1882 г. по настоянию Толстого царь распустил «Дружину», тем самым продемонстрировав вновь обретенную силу самодержавия, более не нуждавшегося в специальной охране.

К этому времени террористические выступления народовольцев были подавлены; попытки их повторения не имели успеха в течение следующих двадцати лет. Департамент полиции прочно утвердился в структуре государственных учреждений Российской империи

В здании по Фонтанке, 16 размещался штаб армии, насчитывавшей в общей сложности 20–25 тыс. человек. Как и во всякой армии, в ней были свои генералы и рядовые, те, кто разрабатывал операции, и те, кто выполнял приказы, не догадываясь об общем стратегическом замысле. Здесь имелись разведчики, которых, образно говоря, забрасывали во вражеский тыл — в революционные организации. Был и глубокий десант — заграничная агентура, действовавшая в Париже, Берлине и других европейских городах. Наконец, эта армия использовала помощь нерегулярных частей — крайне правых союзов, развернувших партизанскую, террористическую борьбу против революционеров.

Департамент полиции можно было уподобить… компьютеру. Громоздкому, сравнительно медлительному, записывавшему информацию на картонные карточки, — и тем не менее действовавшему по тому же принципу, что все вычислительные машины. На Фонтанку со всех концов империи стекалась информация, которая обрабатывалась, разбивалась на фрагменты, откладывалась в ячейках памяти, создавая банк данных. Подобно всем компьютерам, Департамент полиции не принимал решений самостоятельно; он действовал по программе, заложенной свыше — правительством. Если сверху не поступало команды, информация продолжала накапливаться, чтобы однажды быть использованной или навсегда остаться невостребованной.

В 80-е годы, продолжая борьбу с революционерами, тайная полиция сочетала проверенный годами шпионаж с новой «полицейской наукой» — обработкой данных. Используя методы слежки и проникновения в революционные организации, агенты тайной полиции выявляли политически подозрительных лиц и составляли на них донесения. В свою очередь в штабе вся информация подвергалась систематической обработке, чиновники заводили на всех подозреваемых стандартные карточки, которые было удобно хранить и легко отыскать при первой необходимости.

Чиновники предполагали, что, чем большим банком данных они располагают, тем легче будет им выявлять и пресекать готовящиеся государственные преступления. Для этого прежде всего нужна была широкая сеть агентов, архивы и картотеки, а также секретный и надежный штаб. Штабом стал Департамент полиции в Санкт-Петербурге, набережная Фонтанки, 16.

Кадровые сотрудники тайной полиции, рассеянные по всей империи, были трех типов: филеры, чиновники, работающие в центральном штабе в Санкт-Петербурге, и жандармские офицеры в губернских управлениях или охранных отделениях. От агентов наружного наблюдения (филеров) отличались агенты внутреннего наблюдения, которых революционеры называли провокаторами. Охранка использовала технических специалистов: шифровальщиков, архивариусов, лиц, обрабатывающих информацию, а также внештатных перлюстраторов, работавших в почтовых конторах.

В 1883 г. название Департамента государственной полиции было для удобства сокращено, и он стал Департаментом полиции. Работу Департамента курировал товарищ министра внутренних дел, которого именовали также заведующим полицией. Непосредственное руководство Департаментом осуществляли директор и вице-директор. Первый директор Департамента барон Велио занимал этот пост только до апреля 1881 г., когда его сменил прокурор Петербургской судебной палаты Вячеслав Константинович Плеве. Он занимал директорское кресло более трех лет, уступив его в июле 1884 г. Петру Николаевичу Дурново. Последний был настоящим энтузиастом полицейского дела и не меньшим поклонником женского пола. Приревновав одного иностранного посланника к своей знакомой, директор Департамента приказал произвести в его доме тайный обыск, чтобы раздобыть любовные письма. Это произошло в феврале 1893 г. Когда о вопиющем нарушении дипломатической неприкосновенности было доложено Александру III, он наложил краткую резолюцию: «Убрать эту свинью в Сенат в 24 часа». В царствование Николая II Плеве и Дурново были министрами внутренних дел.