Андрей Купцов - Миф о красном терроре

И вот тут Мухин привел один простейший, но гениальный в своей простоте аргумент, опровергающий эту грязь, и его же привел моей тетке мой отец за долгие десятилетия до Мухина. Он мне позже об этом как-то мимоходом рассказал. Опережая события, скажу, что дом, где жил в тот период Берия, был небольшой, и ну негде там было кого-то насиловать. Мухин на эту тему горько стебается, иронизируя над злобной тупостью «реставраторов» (и миллионов русских дураков). А вот мой отец чисто случайно был в том доме и видел там Берию.

А дело было так. После войны отец попал работать в ЦНИИ-ЧЕРМЕТ (позже имени Бардина), громаднейшее здание по-над Яузой. Он был электромонтером 8-го разряда, и почему-то ему всучили 1-ю категорию допуска. По косвенным признакам, когда ему приходилось поддавать у нас дома с друзьями по работе, по их сдержанным репликам уже после я сделал вывод, что они работали там в каком-то отделе, который занимался какой-то тяжелометаллической дрянью типа урана.

Так вот, у них всегда была группа вечернего и ночного дежурства. И как-то к ним в дежурку приперся со сменным инженером всклокоченный «дядя из 1-го отдела» (представитель КГБ). Всех собрали, выделили троих, сказали взять рабочий КНП, инструмент и бежать к выходу. Всех посадили в легковушки и куда-то повезли. И привезли их в дом, где жила семья того самого Л. Берии.

А там классический российский бардачок. Вышибает пакетник, и надо разобраться что к чему. Конечно, формально, это было ясно из разговоров, существовала группа технического обеспечения, но, как обычно, кто-то заболел, кого-то куда-то послали, кого-то вызвали, но по дороге, как всегда, сдохла машина. Короче, нашли ведомство, где должны были быть монтеры с соответствующей категорией допуска.

Нет, свет-то, конечно, дали и без них, так как в подсобке был дизель, который стал гонять генератор… Короче, их провели в комнату спецсвязи. Там были какие-то аппараты, тайпы, возможно, дешифраторы и т. п. дребедень. Включают какой-то ящик — выбивает автомат. Ну разобрались, и, кстати, была какая-то бытовуха, типа того, что один из силовых проводов не очень аккуратно утопили в дверной раме и его перетёрло слегка дверью. После им в относительно большой кухне организовали чай. И вот тут-то главное. Им этот дом не показался каким-то большим. Мимо по коридору в комнату связи прошла группа людей в форме и без. В ней был Берия, который что-то говорил в полголоса.

В кухню пришли двое молодых мужчин (возможно, друзья сына) взяли с полок чашки и ушли в расположенную за стенкой комнату. Слышались женские голоса, патефон, возможно, у молодых была тусовка. Откуда-то пришла, видимо, жена Берии и, сказав что-то вроде: «Ой, забыла!», поставила на стол банку с каким-то ореховым вареньем. Отец запомнил песочное печенье типа «шакир-чурек», которое тогда продавалось, но как-то не привлекало внимание отца до того, но, распробовав его в доме Берии, он уже опосля стал его покупать для себя сам. Обстановка была совсем не параноидная. Это была типичная картина жизни начальника средней руки, где рядовая бытовуха была смешана с казённой работой. Ну никак там не вписывалось изнасилование кого бы то ни было.

А теперь, читатель, увеличьте объём заготовленной лжи в сотни раз и вы поймёте как их артемир стал вашим, уже реальным миром, о якобы вашем прошлом.

Вениамин Каверин —автор, как всем, наверно, казалось, в доску красный и взаправду всенародно почитаемый. Один его роман «Два капитана» чего стоит. Он перед смертью написал толстую книгу воспоминаний «Эпилог» (М., 1997). В ней (советую прочесть) Каверин признаётся в том, что всю жизнь ненавидел советскую Россию. И кроме того, он перечисляет крупных «советских» деятелей культуры вообще и литераторов в частности, которые всю свою жизнь были в скрытой непримиримой и озлобленной оппозиции, а если точнее, то убеждёнными врагами СССР. Все эти Шкловские, Булгаковы, Выготские, Мандельштамы, Чуковские, Заболоцкие, Паустовские и Пастернаки да и практически все искусствоведы, писатели, поэты всего второго эшелона…

Всё, что они писали, снимали, ставили, было по сути грязным и хорошо продуманным стебаловом, духовной диверсией. Они старались вырастить из народа таких же, как они сами, злобных врагов той страны, где они когда-то потеряли свой сытенький мирок, который тысячелетия оплачивали и создавали под плетьми и каторгой многие поколения забитых в быдло русских крестьян и работников.

Если вам казалось, что совковая проза и поэзия — дебильная и дубовая тягомотина, недостойная называться литературой, то это не было далеко от реальности, только это не было естественной особенностью. Это было очень хорошо продумано.