Андрей Купцов - Миф о красном терроре

Сравнения России с другими странами той же Европы Ленин избегает в силу несопоставимой нищеты финансовых и материально-технических показателей царской России. Да, динамика роста у Ленина в книге показана, но в объективном плане было примерно так: тодысь к январю Ванька скостромил одну ложку, на-дысь к январю он сделал на 100 % ложек больше, а год назад Ванька делал на 200 % меньше, чем надысь! Налицо явный рост. И это не стебалово, можете сами посмотреть и поискать сравнения…

Та же причина и отсутствия сравнения с США. Уникальная страна (тогда), где рабочий и «крестьянин» были массовым покупателем. Рабочий США получал зарплату, которая была, как минимум, в двадцать раз больше зарплаты рабочего России. Народ был массовым покупателем, и это немыслимо ускоряло товарооборот. Капитал в США рос, как на дрожжах. Безплатное образование, стандартизация типовых размеров и допусков в промышленности ещё с начала XIX в., примат права на землю был у государства, что исключало традиционную в Европе паразитарную абсолютную ренту, и т. д. Но это отдельная тема.

Ленин на всякий случай, предвидя критику со стороны ортодоксов от марксизма, сочинил своё (монголо-российское) определение предреволюционной ситуации, типа: «Низы не хотят и не могут жить по-старому, а верхи, в свою очередь, уже также не могут по-старому управлять этими низами». Тут, как видите, уже крамола; получается, что доминирующим фактором становится не статистически объективная классовая и социальная ситуация, а мироощущение народа. Но народ-то состоит всё же из личностей, из конкретных людей, а значит, ленинский тезис уже как бы и не субъективным идеализмом попахивает. То есть мир всё же таков, каким я его ощущаю?! Тут батька Юм выплывает из склепа.

А Ленин ещё более усиливает субъективный фактор, необходимый (и достаточный) для революционного преобразования: «Если идея овладевает массами, она побеждает».

Как вы понимаете, на первое место сразу же встаёт массовый агитатор, пропагандист! И этой миссией должен быть облечён каждый писатель, публицист, поэт. Отсюда постоянное внимание Ленина к любому проявлению революционно-демократичекого убеждения в прозе и публицистике.

Но ведь тут, как на зло, что ни писатель, что ни критик, что ни публицист — то дворянин! Маркс встаёт незыблемой глыбой и тычет в рыло дворянским титулом хоть Радищева, хоть Герцена, хоть Некрасова, хоть Писарева или Салтыкова-Щедрина… да кого хошь! Дескать, нетути в вашей феодальной орде какого-нибудь Бабефа Гракха (современник Радищева), чтобы призывал к обществу равенства, писал теоретические работы, руководил, ежели надо, Директорией, но сам бы из работяг был! Али хоть из буржуёв кто!

Ленин ведь вынужден был в упор не видеть дворянства наших обличителей и «революционных демократов».

Статья «Памяти графа Гейдена»: «Ещё Некрасов и Салтыков учили русское общество различать под приглаженной и напомаженной внешностю, под образованностью крепостника-помещика его хищные интересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушность подобных типов».

И тут-то Бог послал Ленину разночинцев!

Ленин, классическое: «Мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию. Её подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями “Народной Воли”. “Молодые штурманы будущей бури” — звал их Герцен. Но это не была ещё сама буря. Буря — это движение самих масс». А вместо масс были салонные герои.

Анекдот в том, что даже Исполнительный комитет той самой «Народной воли», а по сути это и была сама «Народная воля», состоял из дворян!

Но, с другой стороны, тот же Ленин (ПСС. Т. 25. С. 93) назвал их, разночинцев, «образованными представителями либеральной и демократической буржуазии». Разночинским буржуазно-демокра-тическим этапом Ленин назвал вообще весь период русского освободительного движения 1861–1895 гг. Если подробней, то см.: Лейкина-Свирская В.Р. Формирование разночинной интеллигенции в России в 40-х годах XIX века. — История СССР. М., 1958.

Но везде будет тщательно забыто то, что в России не было ни сословия «демократов», ни сословия «буржуев».

Чернышевский Николай Гаврилович — вождь революционного демократического движения в России в 60-70-е гг. XIX в. А что он за разночинец? А он-то — сын попа! То есть по сословию поп!!! И сам на попа (по должности) учился! Ну ладно, а кто ещё-то? Опять Ленин: «Предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении был ещё при крепостном праве В.Г. Белинский». А он кто? В «Исторической энциклопедии» про него сказано, что он родился в Свеаборге в семье флотского лекаря. Вроде бы и ладно, однако возникает вопрос, а кто это такой — лекарь? Это ведь не должность, не звание, а что-то вроде народно-жаргонного определения. Аналог этому есть у наших уголовников — лепила. А это единая прямая от фельдшера Сиворылова до столбового дворянина мэтра Пирогова, от которого Николай II прятался, чтобы тот у него не истребовал что-нибудь для своей клиники. И царь давал-таки… И уж в любом случае это не сословие. И что это за «флотский»? Фельдшер в гарнизонном портовом лазарете или врач на крейсере, то есть дворянин? Ну ладно, родился в 1811 г., с 1822 г. два года учится в уездном училище, то есть не ходил в поповский гнойник церковно-приходской школы. Значит, уже не из сословия крестьян. Да вроде бы и не из мещан, так как это училище — по сути приготовительные классы, так как дальше он учится в пензенской классической гимназии. Уже не из сословия купцов. Так кто? Ну если его отец и не из дворян, то остаётся единственное сословие — поп!