Андрей Купцов - Миф о красном терроре

Когда в ноябре политбездарный правитель Вильгельм II отрёкся от престола, а проигравшая войну Германия, уже республика, стала выводить войска, то территорию надо было очищать от белых и бандитов всех мастей и расцветок.

Третья причина та, что уже с первых месяцев существования нового государства выяснилось, что в руководстве страны нет стратегического и идейно-политического единства. Даже те, кто плохо представляет себе разницу между «бухаринщиной» и «троцкизмом», помнят главное: партия по вопросу о Брестском мире фактически раскололась на три направления, как в оценке конкретного события, так и стратегического целеполагания российской революции в общем. И ведь только авторитет Ленина и его ультиматум, что в случае несогласия он пошлёт на… всех и «уйдёт в монастырь писать мемуары», заставили всех принять ленинский проект решения и подписать «похабный мир».

Сам факт революции только тактически объединил очень разных людей. И дело не в том, кто был прав и были ли такие вообще в тот период. Беда заключалась в том, что всё держалось не на программномрасхождении или ортодоксальности, каковой и быть не могло, так как всё начиналось с чистого листа и нигде и никогда не было прецедента, а то, что всё определяли лидеры и авторитеты.А это всё было очень зыбко, ведь авторитет того же Ленина просто объективно был авторитетом вчерашнего дня, когда была другая ситуация. Подпольная организационная и теоретическая работа по созданию партии — это одно, а вот сейчас создаётся новое государство, где просто не нужен предыдущий опыт.

Если вчера мы рыли котлован под новый дом, и авторитетным считался лучший землекоп, то сейчас нужны умелые каменщики, а завтра — штукатуры. А команда-то одна. (Я мог бы назвать четыре стратегические ошибки Ленина, которые и привели впоследствии к реставрации капитализма, но не хочу давать правым козыри в руки.) Просто объективно люди, оказавшиеся после октября 1917-го у власти, были чужими друг другу. Они знали друг о друге фактически только по тексту очередной статьи в партийной или гражданской прессе, по выступлениям на каких-то конференциях и по письменным полемическим ответам на эти узкопрограммные выступления. Они не были командой.

(Командой был монархический, дворянско-чиновничий административно-хозяйственный аппарат управления страной.)

В партии изначально существовала базовая, прежде всего межличностная, оппозиция, которая могла проявиться и действовать против любого решения этой партии. А значит, Россия существовала, управляемая лидерами, которые вынуждены были бороться с лидерами оппозиции и их сторонниками, которые неизбежно должны были превратиться во врагов.

Австро-Венгрия —запад, юг.

Основная «заслуга» австрийцев в том, что они вместе с немцами помогли утвердиться на троне садисту и убийце Симону Петлюре.

Италия —Дальний Восток, юг.

Турция —Закавказье.

Румыния, Греция —юг.

Ну эти гопники не столько зверствовали, сколько грабили, и даже, в общем-то невольно, помогали создавать зоологически коррумпированную туземную администрацию и банды безпределыциков…

Япония —Дальний Восток.

Ну о том, что вытворяло в Сибири и на Дальнем Востоке желто-рылое зубастое зверьё, перед войной писалось много. Тут дело даже не в количестве убитых, а в холодной отрешённости японского оккупационного садизма. Если белые зверствовали с яростью классовых врагов и по делу — мстили, то тех же белых поражало полное равнодушие косоглазых, когда те кого-то немыслимо изуверски пытали, казнили или сжигали очередную деревню, перед тем спокойно и деловито перестреляв жителей.

После войны, когда в СССР думали, что японцы после Хиросимы встанут по стойке «смирно» в антиамериканский строй, мы «подзабыли» как войну 1905 г., так и оккупацию в 1918 г., и все предвоенные конфликты, да и то, что на всём Востоке отношение к Японии (и сейчас, кстати) такое же, как к батыйской Монголии в России. Это паталогически жестокая сволочь, для которой любой не джэп — не человек. Меня на всю жизнь поразил один факт, после которого я стал относиться к этим проклятым от Бога водяным бурятам с брезгливой ненавистью. Вспомните, что когда эта публика ставила на людях эксперименты, то своих обреченных жертв они называли «марута» — брёвна, и этого было достаточно, чтобы так называемые «врачи» спокойно у живого человека без всякого наркоза вырезали органы (наркоз дорогой). Дело даже не в каких-то моральных принципах. А просто ведь без наркоза люди будут мешать «работать» — конвульсии и дикие крики человека, которого расчленяют на части или вживую вырезают что-то. А и не мешали ведь. Брёвна…