С. Синякович: Тайны географических открытий

Молодость влюбчива — все это знают по себе. И вот второй кок крейсера Гастон дю Барт влюбился в одну индианку. Итак, она звалась Атала, принадлежала к краснокожему племени чамбис и была дочерью колдуна-знахаря. Тот имел еще двоих сыновей, промышлявших охотой и ловлей рыбы. Нечего и говорить, что Атала была необыкновенно хороша собой: будто вылитое скульптором из красной меди лицо с большими черными очами и маленьким чувственным ртом; копна черных, идущих бисером волос на прелестной головке; гибкое “фигуристое” тело с небольшими торчащими грудками. Вдобавок девушка обладала кротким и в то же время веселым характером и неуемной энергией.

Экипаж крейсера очень удивился, когда узнал однажды, что дю Барт собирается жениться на туземке и что та согласна и даже готова ради своего избранника покинуть родные края и уехать в “страну бледнолицых”. Устав корабельной службы ВМФ Франции не запрещал морякам обзаводиться семьей, и в один прекрасный день 1902 года дю Барт отправился на берег, обвенчался с Аталой и привез ее на корабль.

Очень скоро мадам дю Барт сделалась добрым гением судна: она убирала помещения, содержа их в образцовом порядке, а в свободное время услаждала песнями слух моряков, разгоняя иногда томившую их ностальгическую тоску, или лечила заболевших.

…Через 6 месяцев после свадьбы Атала родила Гастону сына. Рожала индианка на берегу, в своем селении, в хижине отца-колдуна и оставалась там несколько месяцев. И вот Атала захотела вернуться на крейсер. “Топаз” встал на якорь у фарватера реки напротив селения, приветственно гуднул.

Для переправки молодой мамы с грудным ребенком братья Аталы снарядили пирогу. До этого индианка не раз доставлялась на крейсер братьями, поэтому Гастон, наблюдавший теперь, стоя на палубе вместе с другими моряками, за плывущей лодкой, был спокоен, хотя на реке гуляли крутоватые волны. Пирога с Аталой, ее братьями и крошкой-сыном прошла половину пути, когда случилось “кораблекрушение”. Лодка налетела на огромное притопленное дерево — одно из множества постоянно плывущих по Марони — почти встала “на попа”.

Горестный вздох, исторгнутый одновременно всеми наблюдателями на крейсере, раздался над рекой. Братья, стоявшие по краям пироги, бросились за борт, чтобы не задавить сидевшую на корме сестру. Атала же от толчка выронила сына, и он тотчас исчез под водой.

Растерянность владела матерью лишь мгновение, за которое она, с безумством в глазах оглядевшись, увидела братьев, плывущих к берегу (они, как и все чамбис, панически боялись) пираний. Затем индианка нырнула вслед за ребенком, который медленно погружался на глубину; медленное погружение обусловливалось тем, что малыш был запеленат в самотканую простынку из растений, слабо намокавших в воде, и драгоценный сверток имел лишь слабую отрицательную плавучесть. В мутной воде ничего, разумеется, не было видно. Неизвестно, что определило успех: интуиция ли матери, позволившая угадать точку ныряния, или нечто в духе понятия “божий промысел”, но факт остается фактом: Атала поймала сверток! В несказанной радости она буквально выпрыгнула из воды в обнимку с бесценным комочком жизни. Ребенок не захлебнулся-существует, говорят, у грудничков интуитивная способность безнаказанно пробыть под водой достаточно большое время. И вот уже отважная индианка плывет к крейсеру. Плывет на спине, гребя ногами и держа в высоко поднятых руках сына. Время от времени женщина останавливалась, чтобы оглядевшись, определить, выдерживает ли она-направление на “Топаз”.

…Гастон дю Барт, увидев, как перевернулась пирога и скрылись под водой его жена и сын, оцепенел и едва не лишился чувств. Но оцепенение длилось недолго, и не успела еще Атала вынырнуть вместе со спасенным чадом, как кок прыгнул в воду с высокого борта и мощными саженками поплыл на помощь своим близким.

Тут настала пора опомниться и другим очевидцам драмы. Моряки не канителились: через минуту шлюпка, движимая восемью гребцами, полетела вслед Гастону. Вскоре Атала и Гастон, первая не сильно, а второй здорово покусанные пираньями, вместе со своим первенцем были доставлены на крейсер.

Много позже, почти в тех же местах, о которых мы только что упомянули, произошла драма, достойная пера “острых” киносценаристов.

Англичанин Виктор Норвуд — бизнесмен, путешественник, писатель-1953-1954 годы провел в Британской Гвиане (Гайана), куда отправился развеять скуку, а если повезет, то и разбогатеть, добывая алмазы и золото. Вначале один, затем с нанятым проводником-индейцем по имени Чарли и наконец вновь один (заболевший и потерявший сноровку индеец был съеден крокодилами), Норвуд исходил по болотистой сельве или проплыл на плотах по рекам, которых в Гайане просто неимоверное количество, ни много ни мало — тысячу километров.