Евгения Прусская - Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг. - взаимное восприятие двух цивилизаций

Как отмечает Ибрагим Абу-Лугод, ат-Турк использует привычное слово «машаих» («совет старших») для обозначения республики, а не «джумхур», которое сами французы приводили в прокламациях: «Форма государственного правления, установленная революционерами, была явно незнакома ему» {94}. В хронике довольно подробно рассказывается о попытке бегства и о казни Людовика XVI, воспроизводится его предсмертное письмо, описываются дальнейшие действия революционеров и события в республике, войны с европейскими монархиями, однако прямо свое отношение ко всему этому ат-Турк, также как аль-Джабарти, не выказывает.

Административную политику французов в самом Египте хронисты описывают гораздо более подробно.

Расчет Бонапарта при организации французской системы управления состоял в том, чтобы наряду с оккупационной администрацией сохранить традиционную для Египта структуру управления, в частности диван, который нужен был ему для легитимации собственных решений {95}. При этом созданная структура отвечала интересам завоевателей и создавала только видимость привлечения местного населения к власти, которое на самом деле практически не имело возможности реально влиять на порядок управления страной, хотя во французских прокламациях утверждалось обратное: «Отныне и впредь всякий житель Египта сможет занимать высшие должности и добиваться высших почестей. Наиболее образованные, справедливые и умные из вас будут управлять делами, и таким образом улучшится положение всего народа» {96}.

По словам аль-Джабарти, после разгрома мамлюкского войска на подступах к Каиру Бонапарт встретился с шейхами аль-Азхара и заявил: «Мы создадим для вас диван, который, действуя согласно законам шариата, обеспечит покой вашего народа и вас самих» {97}. В этот административный орган вошли наряду с завоевателями — французами — и египтяне — шейхи аль-Азхара, а также представители конфессионального меньшинства — христиане, что не было характерно для Египта до французского вторжения {98}. Изначально членов дивана было девять, затем он был реорганизован и включал в себя уже 60 человек, из которых 14 заседали постоянно, образуя особый диван. В него входили европейцы, египтяне и сирийцы. Общий же диван собирался по необходимости, и, в основном, состоял из представителей ремесленных цехов {99}. Были созданы также провинциальные диваны. При генерале Мену был учрежден главный диван, объединивший функции особого и главного диванов и имевший новый регламент. Одним из его членов стал сам аль-Джабарти {100}. Вообще же состав, устройство и регламент диванов не раз менялись.

Примечательным в тексте аль-Джабарти является описание процедуры выбора председателя дивана, очевидно, необычной для хрониста. Когда французы предложили шейхам выбрать председателя, то часть из них высказалась за шейха аш-Шаркави {101}, однако «переводчик ответил „No, no“, — что означает „Нет, нет“, — я сделаю одну вещь». Затем он достал белые бумажки, разорвал их на кусочки, дал каждому из присутствующих и сказал написать их имена и имена того, кого они выбирают. Каждый написал: такой-то согласен на такого-то. Далее он собрал бумажки, посчитал их, и нашел, что на большинстве было написано имя шейха аш-Шаркави. Тогда он сказал: «Большинство имеет силу всех», — или что-то в этом духе, «таким образом, становится шейх аш-Шаркави главным» {102}.

К дивану обращались по разным вопросам, начиная от назначения людей на разные должности и вопросов налогообложения до решения судебных дел и рассмотрения жалоб от населения. Однако диван создавался именно для обеспечения интересов французов, что не ускользнуло от внимания шейхов аль-Азхара, прекрасно осознававших свою роль в этом органе власти. По свидетельству аль-Джабарти, со временем «функцией дивана стало просто предотвращать преступления, заключать мир и писать письма с гарантией безопасности гузам [мамлюкам], которые прятались в деревнях, чтобы они пришли» {103}. А затем вообще «французы начали проявлять пренебрежение к дивану… в течение многих дней шейхи продолжали собираться, но никто к ним не обращался. Тогда они прекратили свои заседания, и французы не требовали, чтобы они их продолжали» {104}. Однако, признает хронист, после периода восстаний и беззакония, «жители радовались учреждению дивана, так как надеялись, что он принесет им облегчение» {105}. Несмотря на свою скорее «декоративную» роль в диване, шейхи аль-Азхара, тем не менее, пытались в свою очередь использовать его для облегчения жизни египтян — они ходатайствовали об уменьшении налогового бремени или об освобождении пленников, хотя эти просьбы далеко не всегда удовлетворялись французами.