Жан Ворт - Век моды

Мы стали хорошими друзьями, и, когда она приехала в Париж во второй раз, я увидел, что годы сыграли злую шутку с ее внешностью. Я приложил много усилий, чтобы преодолеть это трагическое деяние времени: убедил носить парик, показал, как наносить косметику на лицо и, наконец, подарил увеличительное зеркало, точно такое же, какое было у меня. Когда Элеонора увидела себя в этом зеркале-доносчике, то воскликнула: «Боже мой – уберите его!» – «Нет, – ответил я, – это друг, и он всегда будет говорить вам правду». После этого, я уверен, она стала меня считать своим советчиком и верным другом, поэтому, когда ей ничего не надо было шить, она приходила ко мне за ободрением и утешением. С полной откровенностью, используя всю свою ловкость, я говорил ей, в чем она была совершенна и что у нее не получалось. Я делал все ее сценические костюмы. У мадам Дузе был редкий дар заставлять видеть именно то, что она хотела.

Иногда она подводила меня к окну, указывала на растущее дерево с листьями, которые только что начинали желтеть, и говорила: «Я хочу платье этого оттенка коричневого», – или подходила к вазе, брала оттуда розу и просила: «Сделайте мне платье вот такого цвета».

Она зашла ко мне перед своими последними гастролями в Америку, и меня охватили ужас и тоска при виде того, как сильно она изменилась и как нездорова. Когда я услышал о ее смерти, с одной стороны, испытал удар, а с другой – облегчение: ее страдания закончились.

Ида Рубинштейн, Париж, 1920-е годы

Другая актриса, о которой много говорили – и будут говорить, – была мадам Ида Рубинштейн. Она впервые появилась перед войной, думаю, в 1912 году, в роли мимической актрисы. Ида была одной из первых, которая сыграла Клеопатру с босыми ногами. Позднее она создала роль Зобейды в «Шахеразаде». Очень замысловатый костюм для этой роли был разработан Бакстом [145], и в нем было весьма трудно танцевать, но ей удавалось это делать с бесконечной грацией. Кроме Шахеразады я сделал все ее костюмы: для ролей Пизанеллы [146], Елены Спартанской [147]и шекспировской Клеопатры, и во всех она была великолепна. Примерно два года назад она имела огромный успех в «Даме с камелиями», которую она поставила сама и на свои средства. Я никогда не получал столько экстравагантных комплиментов, как за те, соответствующие стилю Второй империи, платья. Интересно отметить, что почти все хвалебные речи содержали фразу: «Насколько более элегантны были тогда платья, чем теперь». В Брюсселе мадам Рубинштейн удвоила свой парижский успех в роли Маргариты Готье. В этом городе люди буквально сражались за кресла в проходе. Следует признать, что ее талант был особого рода и не был понят современниками. Но жесты и позы актрисы обладали бесконечной выразительностью. Ее «Умирающий лебедь» Сен-Санса [148]был совершенством, а недавно я видел ее бесподобное исполнение роли в символической пьесе «Иштар» [149]. В ней единственным средством выражения был танец, и чтобы выразить некоторые фазы развития чувства, она скидывала один за другим предметы туалета, пока в последней сцене не предстала возрожденной, лишенной всего земного, «очищенная любовью» и… совсем обнаженная. И столь велико было ее мастерство пластического искусства, что зритель видел только красоту и чистоту, как на картинах Мемлинга [150].

Реклама духов «Je Reviens», 1929

Реклама духов «Je Reviens»”, 1929

Почетный легион. Маскарадный костюм

Индийская богиня. Маскарадный костюм

Пьеретта. Маскарадный костюм

Для всех трех фотографий позировала Перл Уайт, 1920-е годы

Миссис Джеймс Браун Поттер в «Даме с камелиями»

Миссис Хукер в костюме «Свобода, освещающая мир»