Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Ещедо примирения Турции с Мегметом-Али возникла мысль о заключении нового союзного оборонительного и наступательного договора между Россией и Турцией. Мысль эта исходила из турецких сфер, была сообщена Муравьеву в первый же день после его прибытия с войском к Константинополю и встретила сочувствие у императора Николая. Пребывание русских войск в Турции создавало, по-видимому, благоприятную для этого обстановку. Ввиду близкого заключения мира между султаном и Мегметом-Али, дальнейшее пребывание русской эскадры и русских войск в водах и на берегах Босфора теряло свое оправдание; русские вооруженные силы должны были быть отозваны, и мысль о союзном договоре могла остаться не приведенной в исполнение. Озабочиваясь тем, какой оборот начинали принимать дела в Турции, император Николай отправил в Константинополь генерал-адъютанта гр. А.Ф. Орлова, назначив его в то же время главнокомандующим русских сухопутных и морских сил на Босфоре и уполномочив его совместно с русским послом в Константинополе А.П. Бутеневым подписать союзный договор, редакция которого предварительно была выработана в Петербурге и одобрена самим государем. Орлов прибыл в Константинополь одновременно с заключением Кутахийского мира; он согласился на эвакуацию тех пунктов, какие занимали до этого русские войска, но еще за два дня до того, как эта эвакуация была закончена, 26 июня (8 июля) 1833 г., в Константинополе был заключен союзный договор, подписанный с русской стороны гр. А.Ф. Орловым и А.П. Бутеневым, а с турецкой – великим визирем и сераскиром регулярных войск Хосев-Мегмет-пашой, муширом и командующим гвардией Февзи-Ахмет-пашой и рейс-ефендием Хаджи-Мегмет-Акифом и получивший по месту стоянки русских войск наименование Унхиар-Скелессийского.

По этому договору, состоящему из шести основных статей, между Россией и Турцией заключался оборонительный союз на восемь лет и подтверждались предшествующие договоры, начиная с Адрианопольского. Россия обязывалась «в случае, если бы представились обстоятельства, могущие снова побудить Блистательную Порту требовать от России военной и морской помощи… снабдить Турцию сухим путем и морем таким количеством войск и сил, какое обе Высокодоговаривающиеся стороны признают нужным». Взамен этого Турция, со своей стороны, не имея возможности оказать России помощь войсками, отдельной и секретной статьей договора брала на себя обязательство в соответствующем случае «ограничить действия свои в пользу Императорского Российского Двора закрытием Дарданельского пролива, то есть не дозволять никаким иностранным военным кораблям входить в оный под каким бы то ни было предлогом». Через два дня после подписания договора русская эскадра и войска вышли с салютационной пальбой из Босфора. В память этих событий Орловым и Муравьевым на бугре Сельви-Бурун был поставлен камень, на котором с одной стороны русскими было высечено число рождения императора Николая (25 июня), а с другой – турками следующая надпись: «Сей отломок скалы воздвигнут в память пребывания русских войск гостями в этой долине. Да уподобится дружба между двумя державами твердости и незыблемости этого камня, и да будет она долго воспеваема устами друзей».

Вмешательство императора Николая в турецко-египетскую распрю, военная и морская демонстрация России и заключение Унхиар-Скелессийского договора возбудили с новой силой тревогу в Европе. Франция и Англия заявили Порте, что они считают договор недействительным и оставляют за собой свободу действия. Такого же характера заявление было сделано английским послом в Петербурге в ноте от 17 (29) октября 1833 г., а также повторено и со стороны Франции. В ответ на это русское правительство заявило английскому и французскому послам, что оно не понимает причин неудовольствия, проистекающего, вероятно, оттого, что оба правительства не ознакомились с договором, составленным «в духе миролюбия и охранительных начал» (dans un esprit pacifique et conservateur). Со своей стороны, русское правительство подчеркивало свое намерение придерживаться указанного образа действий в своих сношениях с Турцией, не обращая внимания на ничем не мотивированные заявления (нота 24 октября т.г.).

Подобный ответ не удовлетворил Англию и Францию. Старания Англии подыскать себе в данном вопросе союзников не увенчались, однако, успехом. Само французское правительство не обнаруживало большой склонности идти на крайние меры. Что же касается Австрии и Пруссии, то ими Унхиар-Скеллесийский договор, правда, был признан без каких бы то ни было оговорок. Но зато, встревоженная этим договором не менее Англии и Франции, Австрия избирает иной путь действия: она стремится теснее связать русскую политику на Востоке с той политикой охранительных принципов, какой держался в это время, ближайшим образом из-за Польши, император Николай в Европе, и тем самым создает почву для замены исключительно русского влияния на Востоке влиянием общеевропейского соглашения. Июльская революция, бельгийский вопрос, восстание в Польше и сближение, создавшееся в 1832 г. между Англией и правительством Людовика-Филиппа во Франции, вызвали ряд дипломатических соглашений между Россией, Австрией и Пруссией, предпринятых в значительной степени по инициативе императора Николая и имевших своим результатом как бы возрождение тройственного монархического союза в Европе на почве охранения договоров 1815 г. и поддержания принципов консервативной политики. В этих соглашениях, прямо или косвенно, наряду с европейскими делами нашел себе место и восточный вопрос. В 1833 г. состоялся ряд свиданий между русским, австрийским и прусским государями. Первое такое свидание, между австрийским императором Францем и прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III, имело место в Теплице (в Богемии) с 26 июля по 4 августа. Приглашенный на это свидание император Николай задержался в России и прибыл в Богемию лишь в конце августа. По дороге туда он имел свидание с прусским королем в Шведте (24–28 августа), а 29 августа–8 сентября состоялось его свидание с австрийским императором в Мюнхенгреце; на этом свидании присутствовал и прусский наследный принц (впоследствии король Фридрих-Вильгельм IV). Результатом свиданий было заключение так называемых Мюнхенгрецких и Берлинской конвенций.