Олег Платонов - Под властью зверя

Проект «изобретал» новую букву j (йот), которую предлагалось употреблять, во-первых, везде вместо й, во-вторых, в сочетании с а, о, у, вместо я, е, ю (jаблоко, jуг), в-третьих, в середине слов вместо ъ или ь знаков, стоящих перед гласными (обjект, калjян), а также в слове миллион (милjон), и, вчетвертых, в сочетании ьи (чjи, семjи).

После ж, ш, ч, ц запрещалось писать я, ю, ы (огурцi, революцijа, цiган).

Упразднялся мягкий знак:

1) после шипящих (рож),

2) в середине счетных слов (пятдесят, семсот),

3) в неопределенной форме глаголов, оканчивающейся на ться (он будет учится). [168] Вечерняя Москва, 29. 6. 1931.

В общем подобная реформа русской орфографии и пунктуации вкупе с латинизацией означали окончательное умерщвление русского языка. Однако наступление на русский язык получило сильнейший отпор широких народных масс. Представители местных народностей, привыкшие к русской языковой графике, стали требовать прекратить антирусские эксперименты. Даже большевистские деятели отмечали, что разрушение русского языка ведет к разрыву культурных связей в стране с единой идеологией, вызывает искусственную изоляцию отдельных народностей. Для партийных и административных органов «реформа» русской письменности затрудняла процессы управления многонациональной страной, ибо лишала устойчивой языковой системы. Последнее, по-видимому, и явилось причиной специального решения Политбюро от 5 июля 1931 года, запретившего всякую «реформу» и «дискуссию» о «реформе» русского алфавита. Однако, несмотря на запрет, представители малого народа продолжали готовить «реформу» русского языка.

По мнению большевистских вождей, русскую культуру следует подвергнуть строгой чистке, а еще лучше создать заново. как-то в присутствии Л.Троцкого какой-то люмпен-пролетарий сказал: « Надо бы подвести под Петроград динамиту да взорвать все на воздух » (чтобы не достался врагу, — тогда к Петрограду подходили войска Юденича). А на вопрос: « А не жалко вам Петрограда? » ответил: « Чего жалеть: вернемся, лучше построим ». Эта варварская погромная идея восхитила Троцкого: « Вот это настоящее отношение к культуре ». [169] Москва, 1986, 11.

Русские культурные ценности объявляются наследием эксплуататорских классов и слоев — помещиков, буржуазии, кулаков, служителей культа, — наследием, враждебным революции и подлежащим строгой чистке. « Если мы сохраняем… музейное достояние страны, — писал верховный жрец «новой культуры» масон А.Луначарский, — … то делаем это лишь по отношению к действительно серьезным, действительно нужным… для… народных масс элементам… Наоборот, то, что обслуживало прихоти буржуазии, всякое фривольное декоративное искусство, имевшее сбыт на рынке сытых… паразитических слоев общества… без поддержки государства (должно погибнуть) ». [170] А. Луначарский. Идеализм и материализм. культура буржуазная и пролетарская. Петроград, 1923. Вот по такому принципу большевистские деятели типа масона Луначарского делали за Русский народ выбор, что ему нужно, а что нет. Причем, в понятие «фривольное декоративное искусство» входила подавляющая часть всех художественных ценностей, созданных в XIX — начале XX века.

Достижения русской культуры объявляются отжившим, ненужным хламом, который следует заменить достижениями новой эпохи. Делаются самонадеянные заявления о том, что только сейчас создается подлинная история страны, а все предыдущие итоги не представляют интереса.

Страну захлестывает мутный поток погромных призывов. « Пора убрать «исторический» мусор с площадей, — призывают культурные нигилисты в газете «Вечерняя Москва». — Улица, площадь не музей… И это место должно быть очищено от все еще засоряющего его векового мусора — идеологического и художественного ». [171] Вечерняя Москва, 23.3.1930. « Новое городское строительство за последнее время очень часто наталкивается на необходимость сломки тех или иных построек, находящихся под охраной соответствующих органов, как исторические памятники архитектуры и зодчества. На этой почве происходит много недоразумений, заключающихся главным образом в том, что «исторические памятники», часто незаслуженно претендующие на «постоянное бытие», не дают возможности развиваться городскому строительству… ». [172] Известия, 25.5.1927.

Особо страстные призывы несутся по отношению к памятникам, отражающим историческое развитие России. Они объявляются не имеющими никакой художественной ценности или вовсе безобразными. Сюда относятся «памятники князю Владимиру в Киеве, ложноклассический «Минин-Пожарский» на Красной площади, Микешинская тумба… в Ленинграде (памятник Екатерине II)… немало других истуканов, уцелевших по лицу СССР… в Новгороде, как ни в чем ни бывало, стоит художественно и политически оскорбительный Микешинский же памятник «тысячелетия России» — все эти тонны цветного и черного металла давно просятся в утильсырье». [173] Вечерняя Москва, 27.8.1930.