Олег Платонов - Под властью зверя

В 1929 году специальным постановлением СНК, подписанным Рыковым, отменялись все народные праздники и объявлялось, что « в день нового года и в дни религиозных праздников (бывших особых дней отдыха) работа производится на общих основаниях ».

Приказом свыше происходит окончательная ломка сложившегося веками трудового ритма — чередования труда, отдыха, праздников. В «Настольном крестьянском календаре на 1930 год» призывалось полностью отказаться от старых народных традиций. «Деревне, как и городу, необходимо позабыть старый счет времени, вытравить его из своего быта и перейти на новый календарь… Дело культурно-просветительских организаций и деревенских ячеек Союза воинствующих безбожников — развить свою работу так, чтобы крестьяне были привлечены в дни религиозных праздников к общественной работе».

Вместо русского народного календаря в конце 1920-х — начале 1930-х годов вводится совершенно искусственный производственный табель-календарь, по которому вся человеческая жизнь рассматривается только с позиций кабального производства. Традиционные воскресенья и праздники были отменены. Перечеркивается весь опыт Русского народа. Советский производственный табель-календарь состоял из 360 дней, то есть 72 пятидневок. Остальные пять дней было велено считать праздничными. Праздничные дни приурочивались к советским памятным дням и революционным праздникам: 22 января (день смерти Ленина), 1 и 2 мая, 7 и 8 ноября. По сути дела, страна обратилась к древнеегипетскому календарю, времен фараонов и построения пирамид. Разница только в том, что в египетском календаре все пять праздничных дней относились на конец года.

Официально это мероприятие получило силу закона постановлением от 26 августа 1929 года «О переходе на непрерывное производство на предприятиях и учреждениях СССР», а в просторечии стало называться «непрерывкой». Согласно этому постановлению, работники каждого предприятия и учреждения разбивались на 5 групп. Каждой группе устанавливался день отдыха в каждую пятидневку на весь год, то есть после четырех дней работы. Семидневная неделя заменяется пятидневкой.

« Утопия стала реальным делом, — восхищенно писал в 1930 году в книге «На злобу дня седьмого» еврейский писатель Лев Кассиль. — Непрерывная производственная неделя выбила наше время из календарного седла. С уничтожением сонного провала, которым был седьмой, воскресный день, страна пребывает в постоянном бодрствовании ». По данным, приводимым М.Горьким в начале 30-х годов, непрерывкой были охвачены 66 процентов рабочих. Однако сразу стало ясно, что подобная трудовая неделя несостоятельна, хотя бы в силу невозможности запрограммировать в неизменную систему гибкие, меняющиеся процессы жизни. Уже 21 ноября 1931 года принимается постановление «О прерывной производственной неделе в учреждениях», по которому разрешалось переходить на шестидневную прерывную производственную неделю. Устанавливаются постоянные выходные дни 6, 12, 18, 24 и 30 числа каждого месяца.

Однако, как и пятидневка, шестидневка полностью нарушала традиционную семидневную неделю с общим выходным днем в воскресенье. Тем не менее подобная противоестественная рабочая неделя просуществовала до 1940 года.

Одним из главных актов в погроме русской культуры еврейским интернационалом стали разрушение национальной русской школы и замена ее механизмом оглупления молодого поколения. Большевистские идеологи провозглашают: «учебники должны быть изгнаны из школы», «труд и учеба должны быть объединены». Упраздняется предметно-урочная система обучения. Вводится «бригадный метод», при котором отвечал один «член бригады», а оценку получали все. Вместо старых учебников подготавливаются жалкие пособия Гурвича и Гангнуса, создававшие идеальные условия для оглупления учащихся.

« Единственный правильный путь, — заявлял еврейский профессор А.П.Пинкевич, — забыть на время все, что было написано в области педагогики ». «Не следует щадить религиозные чувства», провозглашал зам. наркома просвещения М.Н.Покровский. А его последователь А.Б.Залкинд предлагал отказаться от старой морали и этики и руководствоваться только классовыми интересами, под которыми еврейские большевики подразумевали интересы своего слоя. Выводы новой морали были таковы: убийство противника революции — законное, этическое убийство, дети должны перевоспитывать отцов; выбор «полового объекта» должен соразмеряться с классовой полезностью.